Литература Древнего Египта

Литература Древнего Египта — литература, написанная на египетском языке с додинастического периода Древнего Египта до конца римского господства. Вместе с шумерской литературой считается первой литературой мира^[1]:20.

Письмо в Древнем Египте, иероглифическое и иератическое, впервые появилось в конце 4-го тысячелетия до н. э. в последней фазе додинастического Египта. К периоду Старого царства (XXVI–XXII века до н. э.) в литературное творчество входили погребальные тексты, письма, религиозные гимны, стихи и памятные автобиографические тексты, рассказывающие о карьерах выдающихся вельмож. Только в начале Среднего царства (XXI–XVII века до н. э.) была создана повествовательная литература. Это была «революция средств», которая по словам Ричарда Паркинсона, была результатом возвышения интеллектуального класса писцов, новых культурных чувств индивидуальности, беспрецедентных уровней грамотности и большего доступа к письменному материалу^[2]:64-66. Однако, возможно, что грамотно было менее одного процента всего населения. Таким образом, литературное творчество принадлежало классу писцов, работавших при архивах, канцеляриях и при дворе правящего фараона. Тем не менее, среди современных египтологов нет полного консенсуса о зависимости древнеегипетской литературы от социально-политического строя царских дворов.

Среднеегипетский язык, устная речь Среднего царства, стал классическим языком во время Нового царства (XVI—XI века до н. э.), когда просторечный новоегипетский язык впервые появился в письменной форме. Писцы Нового царства канонизировали и переписали много литературных текстов на среднеегипетском, который остался языком, употребляемым для устного чтения иероглифических текстов. Некоторые жанры литературы Среднего царства, как, например, поучения и рассказы, остались популярны в Новом царстве. Среди рассказов были популярны: «Сказание Синухе», «Красноречивый поселянин», а среди назидательных текстов — «Поучение Аменемхета» и «Поучение верноподданного». В период Нового царства процветал новый жанр литературы, памятные надписи на стенах храмов и саркофагов, но с шаблонными фразами как в других жанрах. Указание авторства оставалось важным только в некоторых жанрах, тогда как тексты «поучения» писались под псевдонимами и ложно приписывались известным историческим деятелям. Жанр пророческого текста возродился только в Эллинистическом Египте (IV–III века до н. э.).

Древнеегипетские тексты выполнялись на каменных стелах, свитках из папируса, известняковых и керамических остраконах, деревянных дощечках, монументальных каменных зданиях и саркофагах. Сохранившиеся до наших дней тексты представляют лишь малую часть литературного материала Древнего Египта. Влажный климат поймы Нила не способствовал сохранению папирусов и надписей на них. С другой стороны, в поселениях на пустынных окраинах египетской цивилизации археологи открыли через тысячи лет множество тайных складов литературы.

К периоду Раннего царства в конце 4-го тысячелетия до н. э. иероглифика и курсивная форма иератики стали хорошо устоявшимися видами письменности^{[3]:10-12[4]:7-10[5]:2[6]:1-2, 6}. Иероглифическое письмо состоит из небольших рисунков предметов^{[3]:13[4]:28[6]:3}. Например, иероглиф, изображающий задвижку (𓊃, «s»), обозначает звук «с». При сочетании этого иероглифа с другими, он представляет собой абстрактные понятия, такие, как горе, счастье, красота и зло^[3]:13. На Палетке Нармера, выполненной около 3100 года до н. э., в последней фазе додинастического Египта, при написании имени Нармера используются иероглифы, изображающие сома и долото^{[4]:11[7][8]:72}.

Египтяне называли иероглифы «словами бога» и использовали их для высоких целей, например, чтобы общаться через погребальные тексты с богами и духами в загробной жизни^{[2]:73[3]:10[4]:22, 47[5]:2}. Каждое иероглифическое слово и означало особый предмет, и воплощало в себе сущность этого предмета, признавая его созданным при вмешательстве божьей силы и принадлежащим к большему космосу^[3]:10. Через действия жреческого обряда, как, например, воскурение фимиама, жрец открывал для чтения духам и божествам иероглифы, украшающие поверхности храмов^[4]:63-64. В погребальных текстах Двенадцатой династии появляются утверждения, что искажение и даже пропуск особых иероглифов приносило последствия, или хорошие или плохие, для покойного жителя гробницы, процветание в загробной жизни души которого зависело от текстов. Искажение иероглифа ядовитой змеи или другого опасного животного удаляло потенциальную угрозу. Однако, удаление каждого экземпляра иероглифов, изображающих имя умершего, по верованиям египтян, лишало его души умения читать погребальные тексты и осуждало эту душу на неодушевленное существование^{[3]:101-103[4]:71}.

Иератика является упрощённой, скорописной формой египетских иероглифов^{[3]:19[8]:6[9][10]:8-9}. Как и иероглифы, иератика использовалась в священных и религиозных текстах. К первому тысячелетию до н. э. каллиграфическая иератика стала шрифтом, преимущественно использовавшимся в погребальных папирусах и храмовых свитках^[3]:19. Тогда как написание иероглифов требовало предельной точности, скорописная иератика выполнялась гораздо быстрее и поэтому использовалась для ведения учёта писцами^[4]:22-23. В первую очередь она служила скорописным шрифтом для не фараоновских, не монументальных и менее официальных писаний: писем, юридических документов, стихов, налоговых отчётов, медицинских текстов, математических трактатов и учебных текстов^{[2]:73[4]:22-23, 91-92[5]:1-2[6]:6}. Существовало два стиля иератики: один был более каллиграфический и обычно использовался для правительственных отчётов и литературных рукописей, другой — для неофициальных счетов и писем^{[2]:73-74[3]:19}.

К середине I-го тысячелетия до н. э. иероглифика и иератика ещё использовались для царских, монументальных, религиозных и погребальных текстов, в то время как новый, ещё более скорописный шрифт использовался для неофициального, повседневного письма — демотика^[3]:19. Окончательным шрифтом, принятым древними египтянами, было коптское письмо — адаптированный вариант греческого алфавита^[3]:17. Коптский алфавит стал стандартом в IV веке н. э., когда христианство стало государственной религией всей Римской империи; иероглифы были отброшены как идолопоклоннические изображения языческой традиции, непригодные для написания библейского канона^[3]:17.

Тексты выполнялись самыми разнообразными приспособлениями. Наряду с долотом, необходимым для вырезания надписей на камне, главным инструментом для письма в древнем Египте была тростниковая палочка^{[3]:17-19[6]:6 [11]}. Тростниковые палочки обмакивали в пигменты: чёрный (уголь) и красный (охру) — для записи на свитках папируса — тонкого материала, изготовленного при сбивании полос сердцевины стеблей растения Cyperus papyrus, а также на небольших керамических или известняковых черепках^{[3]:19, 169[6]:6[9][10]:8-9}. Папирусные свитки были довольно дорогими, поэтому многие из них являются палимпсестами — рукописями, в которых более старый текст смыт или соскоблен, чтобы освободить место для нового^[5]:4. Это явление, вместе с практикой отрывания частей папирусных документов для более маленьких писем, говорит о том, что была сезонная нехватка папируса, вызванная ограниченным вегетационным периодом растения Cyperus papyrus^[5]:4. Это также объясняет частое использование остраконов и известняковых обломков для написания на них более коротких письменных работ^{[5]:4-5 [12]}. Кроме камня, керамических остраконов и папируса писали на дереве, слоновой кости и гипсе^[5]:5-6[6]:5.

К римскому периоду традиционная египетская тростниковая палочка была заменена распространённой в греко-римском мире — более короткой, толстой тростниковой палочкой с расщеплённым кончиком. Кроме того, от египетских пигментов отказались в пользу греческих чернил на основе свинца. Принятие греко-римских письменных принадлежностей оказало влияние на египетский почерк, так как иератические знаки стали более широко расположенными, с более круглыми росчерками и с большей угловой точностью^[3]:169.

Подземные египетские гробницы, построенные в пустыне, предоставляют, возможно, наиболее подходящие условия для сохранения папирусных документов. Например, существует много хорошо сохранившихся погребальных папирусов «Книги мёртвых», которые помещались в гробницах, чтобы служить руководствами в загробной жизни душам умерших обитателей. Однако, размещение в погребальных камерах нерелигиозных папирусов было принято только в конце Среднего царства и в первой половине Нового царства. Таким образом, большинство хорошо сохранившихся литературных папирусов относятся к этому периоду^[13]:14.

Большинство поселений в Древнем Египте были расположены на аллювие поймы Нила. Эта влажная среда неблагоприятна для долгосрочного сохранения папирусных документов. Археологи обнаружили большее количество папирусных документов в пустынных поселениях на возвышенной над поймой земле и в поселениях, не имевших ирригационных сооружений, таких как Элефантина, Эль-Лахун и Эль-Хиба^[5]:2-3.

Тексты на более долговечном материале также были утрачены. Камни с надписями часто повторно использовались в качестве строительных материалов, и чернила на остраконах сохранились лишь в сухих средах^[14]. В то время как папирусные свитки, как правило, хранились в коробках, остраконы обычно выбрасывались как мусор. Одна из мусорных ям, случайно обнаруженная в деревне Рамессидской эпохи Дейр-эль-Медина, содержала множество частных писем на остраконах^[5]:4-5. Здесь были обнаружены письма, гимны, художественная литература, рецепты, квитанции и завещания^[4]:93-94. Пенелопа Уилсон^[англ.] сравнивает эту археологическую находку со современной свалкой или контейнером для отходов^[4]:91-93. Она отмечает, что жители Дейр-эль-Медины были очень грамотны по древнеегипетским стандартам, и предупреждает, что такие находки бывают только «в редких обстоятельствах и при определённых условиях»^{[4]:91-93[5]:132-133}.

Джон У. Тейт^[англ.] подчёркивает, что «египетские материалы сохранились очень неравномерно <…> Эта неравномерность относится как к времени, так и к пространству»^[14]. Он отмечает, что в то время, как некоторые тексты были скопированы несколько раз, другие известны только в единственном экземпляре. Например, есть только одна полная копия «Сказки о потерпевшем кораблекрушение» эпохи Среднего царства^{[2]:298-299[14]}. Однако, эта сказка также появляется во фрагментах текстов на остраконах во время Нового царства^[15]. Много других литературных произведений сохранились только во фрагментах или в неполных копиях утраченных оригиналов^{[1]:17-18[10]:3-4}.

Хотя письмо впервые появилось в самом конце 4-го тысячелетия до н. э., оно использовалось только для передачи коротких имён и надписей. Связанные тексты не появлялись примерно до 2600 года до н. э., до начала Древнего царства. Это событие ознаменовало начало первой известной фазы египетского языка: древнеегипетский язык. Древнеегипетский оставался устным языком примерно до 2100 года до н. э., затем, в начале Среднего царства, он развился в среднеегипетский^[6]:1. Хотя среднеегипетский был тесно связан с древнеегипетским, позднеегипетский значительно отличался в грамматической структуре. Позднеегипетский появился в качестве разговорного языка возможно уже в 1600 г. до н. э., но не использовался как письменный язык примерно до 1300 г. до н. э., до амарнского периода Нового царства^[9][15]:119. В VII столетии до н. э. позднеегипетский постепенно превратился в демотику, и, хотя демотика оставалась разговорным языком до V века н. э., она была постепенно заменена коптским языком, начиная с I века н. э.^[6]:1.

Иератика использовалась наряду с иероглифами для письма на древнеегипетском и среднеегипетском языках, становясь доминирующей формой письма в позднеегипетском языке^[6]:6. Ко времени Нового царства и на протяжении остальной истории Древнего Египта среднеегипетский стал классическим языком, использовавшимся, как правило, для чтения и письма иероглифами^{[6]:1, 5-6[9][14][16]:4}. Он оставался устным языком для более возвышенных форм литературы, таких как исторические документы, памятные автобиографии, религиозные гимны и погребальные заклинания^{[6]:5[9][16]:4}. Однако, в поздний период литература Среднего царства, написанная на среднеегипетском, также была переписана иератикой^[14]:61.

На протяжении древнеегипетской истории, чтение и письмо являлись основными требованиями для службы в государственных учреждениях, хотя правительственные чиновники получали помощь в повседневной работе от элитной, грамотной социальной группы—писцов^{[4]:19-20, 96-97[5]:6-7[9]}. Как видно из папируса Анастаси II, периода Раммесидов, писцам надо было уметь «организовать раскопки озера и строительство кирпичного пандуса, определять число мужчин на транспортировку обелиска и организовать снабжение военного похода»^[4]:96, для чего надо было владеть счётом и умением вести записи. Кроме того, неся придворную службу, писцы также оказывали услуги неграмотным людям в составлении писем, рекламных материалов^{[источник не указан 1663 дня]} и юридических документов^[5]:7-8. Грамотные люди, как полагают, составляли лишь 1 % населения^{[2]:66-67[5]:7-8}, остальная часть населения включала неграмотных крестьян, пастухов, ремесленников и других рабочих^[4]:23-24, а также торговцев, которым нужна была помощь писцов^[4]:95. Привилегированный статус писца является предметом популярного в период Раммессидов учебного текста «Поучение Ахтоя»(папирус Салье II), в котором автор высмеивал тяжесть профессий скульптора, столяра, гончара, рыбака, земледельца, гонца и др. в противовес профессии писца^[4]:96-98.

Писцы были ответственны за сохранение, передачу и канонизацию литературной классики, а также за написание новых сочинений^{[2]:50[15]:119-121}. Ученики, переписывающие классические произведения вроде «Сказания Синухе» и «Поучения Аменемхета», изучали правила написания и осваивали необходимые этические и моральные ценности, отличавшие класс писцов от других классов^{[2]:53-54[4]:97-98[15]:119-121}. С учебной целью выбирали такие тексты, которые служили образцами хорошего языка и помогали научиться правильно и красиво выражать свои мысли^[17]. Большинство ученических текстов, написанных на остраконах в период Среднего царства, написаны в жанре поучений (sb³ jt)^[18]. Поучения считались наиболее подходящими учебными текстами для того, чтобы подрастающее поколение полностью разделяло взгляды на жизнь своего сословия. В них не только проповедовались правила поведения, но и давались советы как следует служить и как вести себя с начальством, чтобы достигнуть почестей и богатства^[19]. Рассказы, такие как «Сказание Синухе» и «Рассказ о Неферкара и полководце Сисине», редко употреблялись для школьных упражнений до времени Нового царства^[2]:54-55. Однако, эти рассказы тоже имели дидактический характер, и главные герои обычно воплощали в себе общепринятые добродетели эпохи, такие как любовь к родине или уверенность в своих силах^[10]:5-6.

Грамотные египтяне вне писцовой профессии также имели доступ к классической литературе. Делая выговор сыну в письме, чертёжник Менена, живший в Дейр-эль-Медине во время XX династии, процитировал отрывки из произведений Среднего царства «Красноречивый поселянин» и «Сказки о потерпевшем кораблекрушение». Писцы иногда отрицательно относились к такому любительскому использованию классики. В сатирическом письме Хори, современник Менены сделал получателю выговор за цитирование «Поучения Харджесефа» в неприличной манере полуобразованного непрофессионала. Ханс-Вернер Фишер-Эльферт^[англ.] предполагает, что писцы особенно беспокоились злоупотреблением отрывков вне контекста, считая, что лучше заучивать и стараться понять классические произведения в целом^[15]:121-122.

Древнеегипетская литература и искусство содержат скудные, но твёрдые доказательства существования практики устного чтения текстов^[2]:78-79; например, на картинах погребальных лодок изображены люди, читающие папирусные тексты вслух^{[3]:76-77, 83}. Египетское слово šdj «читать вслух» было связано с биографиями, письмами, и заклинаниями^[2]:78-79. Пение (ḥsj) предназначалось для песен восхваления, песен о любви, погребальных плачей и определённых заклинаний^[2]:78-79. В цикле рассказов I века до н. э. каждый рассказ начинается с фразы «голос, который перед фараоном», которая указывает, что текст читался вслух перед аудиторией^[4]:93. В некоторых текстах упоминается вымышленная аудитория высокопоставленных чиновников и придворных людей, но возможно, что более широкая, неграмотная аудитория тоже принимала участие. Например, на погребальной стеле Сенусерта I (1971—1926 годы до н. э.) прямо говорится о том, что люди будут собираться и слушать как писец читает надпись стелы вслух^[2]:80-81.

Литература также служила религиозным целям. Начиная с «Текстов пирамид» Древнего царства, произведения погребальной литературы на стенах гробниц, на саркофагах и на папирусах, предназначались для защиты и воспитания души в загробной жизни. В эти надписи входили магические заклинания, заговоры и лирические гимны^{[3]:51–56, 62–63, 68–72, 111–112[20]:240-243}.

Хотя созданием литературы занимались преимущественно писцы-мужчины, кажется, что некоторые тексты были написаны женщинами. Например, сохранилось несколько писем, посланных и полученных женщинами, и в разных текстах говорится о женщинах, пишущих письма^{[5]:1, 9, 122-123}. Однако Эдвард Ф. Уент^[англ.] утверждает, что возможно женщины не писали сами в этих случаях, а нанимали писцов^[5]:9.

Древнеегипетская художественная литература не была зафиксирована в письменной форме до начала двенадцатой династии Среднего царства^{[2][9][10][14]}. Тексты Старого царства использовались главным образом для поддержания божественного культа, для сохранения души в загробной жизни и для личного бухгалтерского учёта. Только в Среднем царстве тексты были написаны с целями развлечения и удовлетворения интеллектуального любопытства^[14]:102. Ричард Паркинсон и Моренц также полагают, что письменные произведения Среднего царства являлись транскрипциями устной литературы Древнего царства^[2][14]:102. По крайней мере известно, что некоторые устные стихи были перенесены в письменную литературу. Например, песни носителей носилок были сохранены в письменной форме в могильных надписях Древнего царства^[14]:102.

Датирование текстов с помощью палеографических и орфографических методов проблематично из-за различных стилей иератического письма. Более того, некоторые авторы, возможно, копировали характерный стиль старших архетипов^[2]:47-48. Места действия повествований часто были удалены во времени и пространстве; использование современных сюжетов в художественной литературе было относительно недавним явлением^{[2]:45-46[14]:103-104}. Например, авторы Среднего царства могли писать вымышленные тексты мудрости, действия которых происходят в золотом веке Древнего царства (например, «Поучения Кагемни», «Поучения Птаххотепа» и «Пророчество Неферти») или могли создавать действия, разворачивающиеся в более хаотической атмосфере Первого переходного периода (например, «Поучение Мерикара» и «Красноречивый крестьянин»^{[2][14]:101-102}). Другие рассказы разворачиваются в неопределимой эпохе и содержат вневременные темы^[14]:104-107.

Ричард Паркинсон пишет, что почти все литературные тексты писались под псевдонимами, а часто ложно приписывались к таким известным людям более ранней истории, как фараоны и визири^[2]:75-76. Только произведения таких литературных жанров как поучения и жалобный дискурс иногда приписывались историческим авторам. Тексты в жанре повествовательного рассказа никогда не писались под именем известной исторической личности^{[2]:75-76[15]:120}. Джон У. Тейт^[англ.] утверждает, что в классический период египетские писцы выражали своё мнение об истории роли писцов в авторстве текстов^[что?], но в поздний период религиозная элита в храмах контролировала интерпретацию авторства^[14]:12-13.

Было несколько исключений из правила использования псевдонимов. Настоящие авторы некоторых текстов рамессидского периода оставляли подписи, но эти случаи были редки^[2]:238-239. Авторы частных и иногда образцовых писем обычно оставляли подписи. Частные письма могли использоваться в суде как доказательства, так как почерк каждого человека считался уникальным^[5]:7. Частные письма, полученные или написанные фараоном, иногда вписывались иероглифами на каменных памятниках в честь монархии, а фараоновские указы часто оглашались путём написания на каменных стелах ^[5]:17-18.

Единственным жанром литературы, прямо упомянутым древними египтянами, был жанр поучений^{[2]:110[10]:5-6[15]:122-123}. Остальная жанровая классификация была сделана современными египтологами^{[10]:3[15]:122-123}. Большинство текстов писалось в стихах, но некоторые повествовательные рассказы писались в прозе^[1]. Большинство древнеегипетских стихов были в форме двустиший, но иногда использовались и трёхстишия, и четверостишия^[1]:16.

Жанр поучений (или указаний, инструкций), а также жанр размышляющего дискурса могут быть сгруппированы в рамках более широкого корпуса литературы мудрости, распространённой в древности на Ближнем Востоке^[2]:110. Жанр имеет дидактический характер и, как полагают, входил в Среднем Царстве в программу образования писца^{[2]:110, 235}. Тем не менее, поучения часто включают в себя повествовательные элементы развлекательного характера^{[2]:110, 235}. Есть доказательства того, что тексты поучений были созданы в первую очередь не для использования в образовании, а в идеологических целях^[2]:236-237. Например, Адольф Эрман пишал, что вымышленное поучение Аменемхета I (ок. 1991—1962 гг. до н. э.) своим сыновьям «далеко выходит за рамки школьной философии, и не имеет никакого отношения к школе предупреждение своих детей быть верными царю»^[9]. В то время как повествовательная литература (как, например, «Красноречивый крестьянин») подчеркивает тему индивидуального героя, бросающего вызов обществу и принятым идеологиям, тексты поучения, напротив, подчеркивают необходимость соблюдения принятых догм^[21].

Ключевыми словами учебных текстов являются «знать» (rh) и «обучить» (sba.yt)^[2]:110. Эти тексты обычно имеют шаблонное название «поучение, сделанное X-ом для Y-а», где X может быть авторитетной фигурой (например, визирем или фараоном), дающим моральное указание своему сыну или своим сыновьям^[10]:6. Иногда трудно определить, сколько имеется вымышленных адресатов, так как в одном тексте иногда используется и единственное, и множественное числа^{[2][9][10][14]}.

В качестве примеров текстов в жанре поучений можно назвать «Поучения Птаххотепа», «Поучения Кагемни», «Поучение Мерикара», «Поучение Аменемхета», «Поучение Харджедефа», «Поучение верноподданного», и «Поучение Аменемопе»^{[2]:313-319[10]:159–200, 241–268}. Сохранившиеся от Среднего царства поучительные тексты преимущественно написаны на папирусах^[2]:235-236, хотя обрывочные их варианты имеются на остраконах и дощечках^[22].

Самый ранний пример деревянной школьной доски с копией учебного текста (поучения Птаххотепа) восходит к XVIII династии^[2]:235-236. Поучения Птаххотепа (целиком) и Кагемни (две последние страницы) найдены на папирусе Присса, написанном при XII династии во времена Среднего царства (около 1991—1783 гг. до н. э.)^[2][10][23]. «Поучение верноподданного» сохранилось на заупокойной стеле казначея Сехетепибре времени XII династии^[2]:318-319 и в 69 копиях Нового царства^[22]. Поучения Мерикара, Аменемхета и Харджедефа являются подлинными текстами Среднего царства, но сохранились в копиях Нового царства^[2][10]. Поучение Аменемопе является компиляцией Нового царства^[10]:241.

Сказки и рассказы являются, вероятно, наименее представленным жанром из сохранившейся литературы Среднего царства и среднеегипетского языка^[2]:109. С раммесидского периода Нового царства до позднего периода Древнего Египта повествовательная литература составляет большинство сохранившихся литературных произведений^[15]:125. Среди важных рассказов можно назвать такие произведения как «Сказка о дворе царя Хеопса», «Царь Неферкаре и генерал Сасенет», «Красноречивый крестьянин», «Сказание Синухе» и «Сказка о потерпевшем кораблекрушение»^{[2]:294-295[9][10]}. Повествовательный корпус Нового царства составляют «Правда и Кривда», «Обречённый принц», «Повесть о двух братьях», «Путешествия Уну-Амона» и «Взятие Юпы».^[9][10]. Среди рассказов от I-го тысячелетия до н. э., написанных демотикой, можно назвать рассказ «Стела голода^?!» (написанный при Птолемеях, но с сюжетом о Древнем царстве) и циклы рассказов птолемеевского и римского периодов, которые преобразуют в вымышленных, легендарных героев известных исторических деятелей, таких как Хаэмуас (XIX династии) и Инар (правитель) (первого персидского периода)^[16][24]. До этого в рассказах на новоегипетском языке авторы чаще всего использовали божественных героев и мифологические места^[10]:5-6…

Сатирическая литература представлена в ряде летописных памятников и рисунков на папирусах и остраконах: например, «Сатира на профессии» Среднего царства и Сатирический папирус эпохи Рамессидов (ок. 1150 года до н. э.)^[25].

К жанру Среднего царства «пророческих текстов», «плачей», «бесед», «диалогов» или «апокалиптической литературе»^[2][10][24], принадлежат такие произведения, как «Речение Ипувера», «Пророчество Неферти» и «Беседа разочарованного со своим Ба» (по-видимому, относящиеся к Первому переходному периоду). Насколько известно, этот жанр не имел прецедентов в Древнем царстве, и никаких оригинальных сочинений не было написано в Новом царстве^[14]:103. Тем не менее, произведения как «Пророчество Неферти» часто копировались в Рамессидский период Нового царства^[10]:6-7, когда этот жанр Среднего царства был канонизирован, но прекращён^[2]:232-233. Египетская пророческая литература возродилась во время правления греческой династии Птолемеев и в римский период, когда написаны были такие произведения, как «Демотическая хроника», «Оракул ягнёнка», «Оракул горшечника» и два пророческих текста, в которых главным героем является Нектанеб II (ок. 360—343 до н. э.)^[2][24]. Наряду с поучительными текстами, эти тексты входят в категорию литературы мудрости, распространённой на Ближнем Востоке^[2]:110.

Сказки и повести Древнего Египта

М.Э. Матье «Мифы Древнего Египта»

Милица Эдвиновна Матье́ (англ. Militza Matthieu; 12 (24) июля 1899, Санкт-Петербургская губерния — 8 апреля 1966, Ленинград) — советский египтолог, искусствовед и историк. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1964).

Дочь обрусевшего англичанина Эдвина Матье. Окончила женскую гимназию в Кронштадте, училась на Высших женских курсах в Петрограде. В университете слушала лекции Б. А. Тураева, В. В. Струве и Н. Д. Флиттнер.

С 1921 по 1965 годы работала в Эрмитаже. Преподавала в Ленинградском университете, на факультете теории и истории изобразительного искусства Института живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина. Доктор исторических наук (1945), профессор (с 1947 года).

Похоронена на Серафимовском кладбище (1 уч.).

Первый муж — африканист Дмитрий Алексеевич Ольдерогге (1903—1987); второй брак с египтологом Исидором Менделевичем Лурье (1903—1958)^[3].

Изучала религию и искусство Древнего Египта. Принимала участие в издании древнеегипетских и коптских памятников из собрания Эрмитажа. При исследовании египетской мифологии во многом следовала теории Дж. Фрэзера об «умирающем и воскресающем боге». Автор фундаментального труда «Искусство древнего Египта» (1961). Выдвинула гипотезу о правильном порядке чтения «Текстов пирамид». В предисловии к её книге «День египетского мальчика» упоминается, что ни разу не была в Египте.

Автор более 80 работ, среди которых книги, переведённые на многие языки. Кроме важнейших исследований, связанных с собственно вопросами искусства, внесла серьёзный вклад и в разработку проблем древнеегипетской религии, в частности заупокойного ритуала. С 1947 года — заведующая отделом Древнего Востока Государственного Эрмитажа.

Публикации

• Матье М. Э., Шолпо Н. А. Настоящее, прошедшее и будущее календаря. Л., 1931. 45 с. 15000 экз.
• Что читали египтяне 4000 лет тому назад. Л., 1934. 80 с. 3000 экз. (2-е изд.: Л., 1936. 116 с. 15000 экз.)
• Матье М. Э., Ляпунова К. С. Греко-римский и византийский Египет: Путеводитель по выставке. Л.: Государственный Эрмитаж, 1939. 60 с. 1500 экз.
• Мифы древнего Египта. Л.: Государственный Эрмитаж, 1940. 116 с. 5000 экз. (2-е изд., доп., под названием: Древнеегипетские мифы. (Исследование и переводы текстов с комментариями). М.-Л.: Издательство АН СССР, 1956. 173 с. 10000 экз.)
• И. М. Лурье, К. С. Ляпунова, М. Э. Матье, Б. Б. Пиотровский, Н. Д. Флиттнер Очерки по истории техники Древнего Востока / Под ред. акад. В. В. Струве. — М., Л. : Изд-во Акад. наук СССР, 1940. — 352 с.
• Искусство Среднего царства. Л.: Государственный Эрмитаж, 1941. 98 с. (История искусства Древнего Востока. Т.1. Древний Египет. Вып.2).
• Фиванское искусство XXI—XV веков: Тезисы к дисс. … д.и.н. Л., 1945.
• Искусство Нового царства 16-15 вв. до н. э. Л.: Государственный Эрмитаж, 1947. 171 с. 5000 экз. (История искусства Древнего Востока. Т.1. Древний Египет. Вып.3).
• Хрестоматия древнеегипетских иероглифических текстов/ Сост. М. Э. Матье. Л., 1948. 78 с. (Литогр. изд.)
• Матье М. Э., Ляпунова К. С. Художественные ткани коптского Египта. М.-Л.: Искусство, 1951. 232 с. 2000 экз.
• Искусство древнего Египта. М.: Искусство, 1958. 212 с. 8000 экз. (Серия «Очерки истории и теории изобразительных искусств»). (2-е изд.: М., 1970. 198 с. 50000 экз.)
• Матье М. Э., Павлов В. В. (авт.-сост.). Памятники искусства древнего Египта в музеях Советского Союза. — М., 1958. — 136 с. — 5000 экз.
• Искусство древнего Египта. М.-Л.: Искусство, 1961. 591 с. 9000 экз. (2-е изд.: СПб.: Летний сад, 2001; 3-е изд.: СПб.: Коло; Университетская книга, 2005. 576 с. 1500 экз.)
• Во времена Нефертити. Л.-М.: Искусство, 1965. 180 с. 35000 экз.
• Лапис И. А., Матье М. Э. Древнеегипетская скульптура в собрании Государственного Эрмитажа: Материалы и исследования. — М.: Наука, 1969. — 153 с. — (Культура народов Востока). — 12 600 экз.
• Избранные труды по мифологии и идеологии Древнего Египта / Сост. А. О. Большаков. М.: Восточная литература, 1996. 325 с. 2000 экз. (Серия «Исследования по фольклору и мифологии Востока»).

Матье М.Э. Искусство Древнего Египта

Книга классика отечественной египтологии М.Э. Матье — лучшая и единственная обобщающая работа по древнеегипетскому искусству на русском языке (до сих пор!), открывающая все периоды его развития.

Для специалистов-востоковедов и всех, интересующихся историей и культурой древнего Востока.

М.: Искусство, 1961. — 606 с.

Сказки и повести Древнего Египта

Коростовцев М. А. Писцы Древнего Египта

/ Под общей редакцией А. С. Четверухина. — СПб.: Журнал «Нева»; «Летний Сад», 2001.

Книгу составили труды выдающихся русских египтологов Ю. Я. Перепёлкина и М. А. Коростовцева, посвященные возникновению и развитию иероглифической письменности в Древнем Египте.

Работа М. А. Коростовцева публикуется по изданию:
Коростовцев М. А. Писцы Древнего Египта. М.: Издательство восточной литературы, 1962.
Работы Ю. Я. Перепёлкина публикуются впервые.

Михаил Александрович Коростовцев (10 (23) апреля 1900, с. Поповка, Павлоградский уезд, Екатеринославская губерния — 12 октября 1980, Москва) — советский египтолог, историк Древнего Востока, действительный член АН СССР по Отделению истории (1974).

Коростовцевы — дворянский род, происходящий из Польши, от рода Хоростовецких, герба Остоя.

Окончил 6-ю Тифлисскую гимназию в 1919 году. В гимназические годы переписывался с известным египтологом академиком Б. А. Тураевым. В 1920—1922 годах учился в Политехническом институте в Тифлисе. Был призван в Красную Армию и прослужил там до 1924 года. Затем служил в торговом флоте. В 1929 году вступил в ряды Коммунистической партии.

В 1934 году окончил заочно исторический факультет Азербайджанского университета. В 1935 был приглашён академиком В. В. Струве на научную работу в Институт востоковедения. Защитил кандидатскую диссертацию «Рабство в Египте в эпоху XVI династии» (1939); в 1943 году — докторскую диссертацию «Письмо и язык древнего Египта. (Опыт культурно-исторического исследования)». С 1943 года — учёный секретарь Института истории АН СССР в Москве, с 1944 года — профессор.

В 1944 направлен в Египет в качестве корреспондента ТАСС и представителя АН СССР по гуманитарным наукам. За попытку бежать в Англию был арестован 19 августа 1947 и доставлен в СССР; 29 мая 1948 года осуждён по ст. 58-1а УК РСФСР на 25 лет исправительно-трудовых лагерей. Досрочно освобождён после пересмотра дела (20 января 1955). Работал старшим научным сотрудником ИВ АН СССР (Москва); с 1965 года заведовал отделом Древнего Востока. С 1974 года — действительный член АН СССР по Отделению истории (история зарубежного Востока). Почётный член Французского египтологического общества и Египтологического института в Праге.

Умер в Москве, похоронен на Новом Донском кладбище, рядом с Общей могилой жертв репрессий № 3.

Автор более 200 научных публикаций.

• Путешествие Ун-Амуна в Библ. Египетский иератический папирус № 120 ГМИИ им. А. С. Пушкина в Москв / Пер. М. А. Коростовцева. — М.: ИВЛ, 1960. — 134 с. — (Памятники литературы народов Востока. Тексты. Большая серия).
• Египетский язык. — М.: ИВЛ, 1961. — 103 с. — (Языки зарубежного Востока и Африки).
• Писцы древнего Египта. М.: ИВЛ, 1962. 174 с. (2-е изд., доп.: СПб: Журнал «Нева»; Летний сад, 2001. 368 с.)
• Иератический папирус № 127 из собрания ГМИИ им. А. С. Пушкина / М. А. Коростовцев. — М.: ИВЛ, 1961. — 72 с.
• Введение в египетскую филологию. М., 1963. 280 с.
• Grammaire du neoegyptien. М., 1973. 502 с.
• Религия древнего Египта. М.: Наука, 1976. 336 с. (2-е изд.: СПб.: Летний сад, 2001.)
• Повесть Петеисе III. Древнеегипетская проза / Пер. М. А. Коростовцева. М.: Художественная литература, 1978. 304 с.

Коростовцев М. А. «Повесть Петеисе III. Древнеегипетская проза»

Проза Древнего Египта представлена в книге четырьмя разделами: волшебными сказками, историческими повестями и «биографическими» текстами, повествованиями дидактического характера, поучениями и пророчествами и, наконец, гимнами богам. Большинство переводов публикуется впервые.
Пер. с др. егип. М.А. Коростовцева.

Виктор Викторович Солкин (род. 7 января 1977) — российский историк-египтолог, музеолог, лектор, создатель и руководитель Ассоциации по изучению Древнего Египта «МААТ^[1]».

Родился 7 января 1977 года в Москве. Отец — В. Н. Солкин.

Окончил Российский университет дружбы народов, факультет гуманитарных и социальных наук, кафедра всеобщей истории^[2]. Специализировался по египтологии на базе Сектора Востока ГМИИ им. А. С. Пушкина (личный ассистент Светланы Ходжаш — зав. сектором 1993—1999) и Центра египтологических исследований РАН (отделы выставок и внешних связей 1994—2000)^[3]. Считает приоритетными в своей научной работе следующие темы: древнеегипетская цивилизация эпохи Нового царства, идеология института царской власти в Древнем Египте, традиционное знание в древнеегипетской культуре, аспекты реставрации и консервации памятников материальной культуры Древнего Египта, Россия и Египет: история культурных контактов.^[4]

С 1993 года начал изучение египетского языка у Г. А. Беловой в Кабинете египтологии ИВ РАН (позже — Центре египтологических исследований РАН); с 1994 года стал сотрудником центра, проработал в нём до 2000 года. Совместно с коллегами подготовил несколько археологических фотовыставок, среди которых «Телль Ибрагим Авад: путешествие в „Поля Тростника“, или неизвестные страницы истории Египта» (Президиум РАН, 1997), «В поисках вечности: российская египтология на рубеже тысячелетий» (Дом Дружбы народов, Москва, 1998).

Участник двух Международных египтологических конгрессов; в 2004 году на IX Конгрессе в Гренобле представил доклад, посвященный комплексной реставрации петербургских сфинксов.^[5] Как сотрудник ЦЕИ РАН в рамках своей компетенции участвовал в работе археологической экспедиции в Телль Баста в 1998 году, проводившейся ЦЕИ РАН совместно с Загазигским университетом.

Популяризатор египтологии в научно-познавательных («GEO», «Вокруг Света», «Восточная коллекция», «Журнал Фёдора Конюхова») и эзотерических («Новый Акрополь») журналах. Автор более 100 научных и научно-популярных публикаций, связанных с историей и культурой Древнего Египта, редактор и один из авторов первой российской национальной энциклопедии «Древний Египет», изданной в 2005 году с предисловием доктора Захи Хавасса.

Соавтор концепции и научно-методического сопровождения экспозиции залов искусства Древнего Египта Музея им. И. В. Цветаева РГГУ, а также первой российской выставки произведений древнеегипетского и египтизирующего европейского искусства из частных отечественных собраний, прошедшей в Москве в Крокус Сити Молл в 2004 году. Куратор выставочного проекта «Забытая царица Египта» в Государственном музее Востока в Москве в 2005 г.^[6]

Заведующий Отделом Востока в Библиотеке им. М. А. Волошина, хранитель объединённой библиотеки по египтологии и архивов востоковедов О. Д. Берлева, А. И. Еланской, В. Н. Ларченко и О. В. Ковтуновича.^[7]

Под редакцией Виктора Солкина вышел ряд значимых изданий, посвященных культурным контактам России и Франции с Египтом, в частности, переиздание «Путешествия по Египту и Нубии» А. С. Норова и первое издание на русском языке книги «Путешествие в Нижний и Верхний Египет во время кампаний генерала Бонапарта» Доменика Вивана Денона.^[8]

В 2015 году под руководством Солкина была создана юбилейная экспозиция египетского зала Воронежского областного художественного музея им. И. Н. Крамского^[9], где хранится старейшая коллекция египетских древностей в России^[10]. К открытию экспозиции был издан первый полный научный каталог коллекции.^[11]

С 1998 года активно сотрудничает со СМИ, был главным героем либо приглашённым экспертом-египтологом в таких рейтинговых телепрограммах, как «Ночная смена», «Школа злословия», «Цена вопроса», «Треугольник», «Герой города», «Пусть говорят» и др.^[12], в 2009—2010 годах выступил в качестве соавтора серии передач, посвящённых истории российской египтологии, на радио «Свобода» (совместно с О. Эдельман и В. Тольцем).^[13] В 2009—2012 годах вел авторскую рубрику «Энциклопедия древностей» на радио «Маяк».

Ассоциация «МААТ» основана В. В. Солкиным (президент ассоциации) и В. Ларченко (историк, вице-президент ассоциации) в 2000 году и является общественным объединением, занимающимся изучением истории Древнего Египта. С участием ассоциации реализовано значительное число выставочных и издательских проектов, декларируется «научная и популяризаторская деятельность в египтологии и смежных областях знания». Члены Ассоциации принимают участие в археологических проектах в Египте (Луксор) и Судане (Джебель-Баркал)^[14].

Членство в ассоциации возможно в нескольких видах и связано с уплатой членских взносов. Членство в ассоциации необходимо для посещения курса лекций «по истории, археологии, религии, языку и источниковедению Древнего Египта», читаемых лекторским составом ассоциации^[15].

Д. Б. Прусаков в рецензии отметил текстуальные совпадения книг Солкина с работами других авторов. В частности, в книге «Солнце властителей» Солкин включает в свой текст значительные фрагменты из работ Ю. Я. Перёпелкина, И. А. Стучевского, М. А. Коростовцева, М. Э. Матье^[16].

В 2000 году В. В. Солкин выступал с докладом на международном конгрессе египтологов с докладом «The Sculptural Representation of the Prince Khaemwese from Moscow». Как указывают критики Солкина, предложенная им атрибуция скульптурной головы ГМИИ I.1.а.6670 сыну Рамсеса II Хаэмуасу совпадает с данной О. Д. Берлевым в каталоге египетской скульптуры ГМИИ, который был закончен в рукописи и ждал публикации. Однако доклад Солкина значительно выходил за рамки выводов Берлева, что было подтверждено документально^[17].

Египтолог А. В. Сафронов (к. и. н., с. н. с. Отдела истории и культуры Древнего Востока ИВ РАН) отмечает фактические ошибки в работе В. В. Солкина 1999 года:

В «работе» В. В. Солкина (Солкин В. В. К вопросу о кризисе царской власти в древнем Египте эпохи второй половины XIX династии // Древний Египет: язык, культура, сознание. М., 1999. С. 72—89), пестрящей абзацами, переписанными из трудов отечественных египтологов, относительно времени Баи допущены грубые ошибки. Так, Рамсес VI никакой статуи в честь Таусерт не воздвигал (Там же. С. 87). В P. Turin 1879, verso 1:18-19 времени Рамсеса VI лишь говорится, что статуе Рамсеса II не приносились жертвы во времена Таусерт (KRI VI. 337:2-3). Тронное же имя Сиптаха «Мернептах-Сиптах» датируется не первыми годами (Там же. С. 82), а зафиксировано лишь с 3-го года, то есть со второй половины его царствования (Gauthier H. Le livre de rois d’Égypte. T. 3. Le Caire, 1914. P. 141)^[18].

Египтолог, к. и. н. М. В. Панов, разбирая перевод текстов петербургских сфинксов, отмечает, что в публикации В. В. Солкина есть 7 опечаток в транслитерации, пропуски (опущена строка B2) и неточный перевод^[19].

Предложенная В. В. Солкином атрибуция головы скульптуры из коллекции Н. С. Голованова как Сенусерта III^[20][21] не находит поддержки у специалистов по искусству Среднего царства. В настоящее время этот памятник атрибутируют как изображение Аменемхета III^[22][23].

Египетская Книга мертвых. Лекция Виктора Солкина

Амдуат. Царские тексты о загробном мире в Древнем Египте. Лекция Виктора Солкина

Сказки Древнего Египта. Лекция Виктора Солкина

Читать по теме:

• И. А. Ладынин «Древний Египет»
• Древнеегипетская книга мертвых. Слово устремленного к Свету
• Рамзес II: Величие на берегах Нила
• Стучевский Иосиф. «Рамсес II и Херихор. Из истории древнего Египта эпохи Рамессидов»
• Всеволод Игоревич Авдиев «Военная история древнего Египта»
•  Ю.Я. Перепелкин «История Древнего Египта»
• Бругш Г. К. История фараонов
• Перепёлкин Юрий Яковлевич «Переворот Амен-хотпа IV»
• Литература Древнего Египта
• Строительство и архитектура Древнего Египта
• Кинк Хильда Августовна. Труды по египтологии
• История древнего Египта (вебинар)

Вебинар проводит 11 октября 2025 г. в 20:00 (время московское) Ирина Дедюхова.

Зарегистрируйтесь для участия в вебинаре, заполнив следующую форму и оплатив участие. Обязательны для заполнения только поля Имя и E-mail.
Оплатить программу вебинаров Яндекс.Деньгами или банковской картой можно в форме ниже: