С.Кредов Тринадцатая ночь

Сергей Кредов

О романе Сергея Кредова «Тринадцатая Ночь»

Традиционно отпуск для меня — пора чтения художественной литературы на русском. В этот приезд меня здесь ожидала книга, прочесть которую я был просто обречен. Это роман под названием «Тринадцатая ночь». Дело в том, что с автором Сергеем Кредовым (kredov) я знаком (и хорошо знаком!) целую, можно сказать, жизнь. И по дружбе еще до чтения готов был сказать о его произведении хорошие слова. Пусть и (как я предполагал) дежурные. Да, он очень хороший и многоопытный журналист. Работавший и в провинциальной прессе, и в столичной, и в корпоративной. Издававший и редактировавший популярный еженедельник правоохранительной тематики. Много писавший и о политике, и о бизнесе, и о криминале. И в Литинституте когда-то учился. Но художественной прозы, пусть и жанровой, до сих пор не писал. Так что ничего особенного я не ожидал. Ладно, думал я: сядем играть в блиц (он ведь шахматный мастер к тому же), создастся невыгодная для меня позиция (что практически неизбежно) и тут я щедрой похвалой выбью своего противника из колеи, он, умиротворенный, расслабится, и таким образом наш матч закончится с лучшим для меня результатом, чем обычно…

Что ж, прочитал я роман. Удивился. Захотелось понять, почему мне эта книга действительно понравилась. И даже высказаться об этом публично. Профессией литературного критика я не владею. Но как читатель, причем читатель с претензиями (об этих претензиях я когда-то рассуждал здесь), постараюсь внятно свое впечатление сформулировать.

Начнем с формы.Признаться, я мало читаю жанровой литературы. Хотя детективный жанр люблю. Но если и читаю детективы и триллеры, то на английском. А вот наших детективщиков я в общем-то писателями не признаю. Они могут знать материал, уметь строить сюжет. Но вот складывать слова в предложения у них выходит с трудом. Так, чтобы получалась литература. Стилистически интересная — что для меня важно. Взять Маринину с ее канцеляритом или Латынину, из чьих романов можно без особого ущерба вычеркивать каждую вторую фразу (а из оставшихся — выкидывать каждое второе слово). Просто физически не в состоянии я такую прозу читать — вот такое у меня несчастливое устройство организма. При том, что сам — чему и этот пост подтверждение — пишу многословно и косноязычно. Но я ведь в роли автора художественной прозы не выступаю!

Ну да, есть Акунин, пером владеющий. Но как-то количество его романов перешло (и достаточно быстро) в антикачество. Надоел — появилось ощущение поточности продукции, гибельное для литературы. Да и о современности он практически не пишет… Могу из криминального жанра вспомнить разве что роман Эргали Гера «Сказки по телефону». Помню, прочитал и подумал: вот ведь что бывает, когда вроде бы банальные ингредиенты не самого высокого жанра замешивает настоящий писатель. Вот и наш Кредов, как это ни странно для меня самого, оказался именно что настоящим писателем. Все слова не случайны и на своем месте, написано легко, лаконично, с чувством формы. От чтения как процесса получаешь удовольствие.

Теперь о содержании. Самый жанр книги не позволяет мне пересказывать сюжет — чтобы не портить впечатление тем, у кого чтение романа еще впереди. Но и здесь есть чему удивиться. По жанру роман — триллер, притом политический. В нем затрагиваются громкие и неоднозначные события последних лет. Да, названия и имена иногда слегка закамуфлированы, но все очень узнаваемо — будь то Беслан или дело Юкоса. Один из главных персонажей — президент России Владислав Владиславович Букин — с опять же очень узнаваемыми чертами биографии и личности понятно кого. Прочие действующие лица — из ФСО. ФСБ, милиции. Тут же если не олигархи, то крупные бизнесмены. И журналисты — и лояльные (в том числе из «президентского пула»), и резко оппозиционные. А также лица кавказской национальности. В том числе вовлеченные в криминал, а то и в прямой терроризм. При этом автор иногда отвлекается от сюжета, делая публицистические отступления. Например, о чекистской природе нынешней власти. Или о специфическом перераспределении собственности с участием этой самой власти этой самой природы. Или о дилемме освобождения заложников. Вот такой взрывчатый коктейль, относительно каждого ингредиента которого у любых двух оппонентов — три мнения. Причем непримиримых.

И вот по такому минному полю автор каким-то образом прошел без каких-либо эксцессов. Как-то это сделано очень взвешенно. И умно. У читателя не возникает вопроса: «ты за большевиков али за коммунистов?» (за Путина, чекистов, милицию, русских, кавказцев или против). Во всяком случае, у читателя, не зацикленного на собственных политических взглядах и не склонного к экстремальным идеологическим реакциям. Персонажи разные, в идеологические схемы не вписываются. И абстрактных дискуссий о высоких материях не ведут. Зато выглядят живыми. Как то в художественном произведении и положено. И мысли о современной нашей жизни сами собой у читателя возникают.

Впрочем, повторюсь: публицистикой автор не злоупотребляет — она органично встроена в повествование. И роман остается непретенциозным и легким чтивом. То, что по-английски называется page turner. Я с трудом представляю себе читателя, который начнет читать и бросит. А вот чтение в один присест очень даже представляю — прошел через это лично. В общем, налицо все объективные предпосылки, чтобы роман стал бестселлером.

Но станет ли он бестселлером? Пока ситуация не выглядит радужной. Нераскрученный автор, отсутствие массированной рекламной поддержки заинтересованного мощного издателя… Поначалу как раз перспективы просматривались — одно из крупнейших издательств ухватилось за книгу и даже собиралось открыть ею свою новую серию. Но потом по малопонятным причинам (судя по всему, равноценных книг на серию не набиралось) с изданием начали тянуть. А ведь материал в некотором роде горячий: автор даже на обложку вынес: дескать, это «роман-гипотеза». Время действия — сейчас. Буквально — начинается 18 августа, а заканчивается 1 сентября. По идее, страна должна именно в эти дни читать данную историю (в идеале — в какой-нибудь многотиражной газете каждый день по главе). И переживать: что случится (может, и в реальности) завтра?… Мечты, мечты. Автор договор с мега-издательством расторг, ведет непрерывные переговоры с разными Важными Лицами. А по факту распространяет вышедший предварительный тираж книги сам. Помаленьку процесс набирает ход — вот уже и в Интернете можно роман заказать, и в крупных московских магазинах скоро можно будет купить (в Библио-Глобусе уже и сейчас).

Так что времени поиграть в блиц у нашего автора нет. Даже со мной. И вообще он не то что шахматами, ничем другим, кроме как своей книгой, заниматься не в состоянии — что хорошо видно по его жж. Правда, наехать от души на «Преступление и наказание» (написанное, прямо скажем, по другим художественным законам) он возможность (в малоприспособленном для вызывающих суждений высокоморальном чужом жж) нашел. Хотя еще немного переживаний — и чего доброго, на нервной почве сам в типовой персонаж Федора Михайловича превратится… Агенты — профессионалы (или как вас там) — где вы? Дайте писателю возможность сосредоточиться на том, что он может делать лучше, чем многие. Например, «написать что-нибудь хорошее. О любви». (*)

(*) в кавычках — заключительные полторы фразы романа «Тринадцатая ночь».

Валерий Аджиев

История про Шакала или что угодно

berezin

13 сентября, 2007

Кредов С. Тринадцатая ночь. – М.: Орбита-М, 2007. – 192 с. 1000 экз. ISBN: 5-85210-246-6

Заготовка этого текста вполне приличная – книга могла бы быть успешной, и сериал можно было бы снять (Это, кстати, очень важно — кроме шуток). Но обработку я нахожу негодной. А ведь зачин хороший – пять сюжетных линий, пять персонажей: бравый милиционер, из тех, что берут в меру (это сразу импонирует читателю), красавица-журналистка из президентского пула, Президент России, его приятель бизнесмен и чеченец-шахид. Мир романа живёт на двух черепахах – теме двойников (Это нам известно со времён «Принца и нищего») и саспенсе («Время, время, ребята не успеем!» — смотри Фредерика Форсайта «День Шакала»). Натурально, Президент едет в Беслан на годовщину теракта, где на него готовится покушение. Оттого вместо него летит друг-двойник. Но теперь уже настоящего Президента вместо бизнесмена-двойника украли рэкетиры высокого полёта. Действие разворачивается стремительно, и меньше чем через двести страниц happy end стучит читателя по ушам. Такие темы в своё время откатывал Роман Арбитман – но у него был гротеск, над Москвой летали ракеты, в Министерстве культуры была засекреченная прачечная с телефоном, а сумасшедший скульптор с грузинской фамилией ваял взрывающихся Георгиев-Победоносцев. Одним словом, там был гротеск, а здесь – всё серьёзно. Есть, правда, путаница с одноимённым старым романом Алана Гордона (где речь шла об убийстве в Илирии герцога Орсино и прочих перепевах Шекспира) и с «Тринадцатой сказкой» Сеттерфилд, у которой сейчас эффективная реклама, но эта «Тринадцатая ночь» — вполне самостоятельный текст. Читается быстро, не заснёшь.

Вопрос в том, для чего пишется современный роман-боевик. Ну, во-первых, это товарная продукция — не стихи, одним словом. Боевик востребован у издателя, может быть экранизирован, etc. Это нормальная коммерческая продукция.

Во-вторых, боевик, а особенно политический, тот, где действуют современные политические персонажи, пусть даже и с изменёнными фамилиями – востребован у читателя. Особенно, если он не из разряда «о прошлом», а из серии «это случится в среду на этой неделе». Даже если быт знаменитостей приблизителен, это всё равно интересно.

В-третьих, это тот театр, в котором можно заставить персонажей говорить авторское наболевшее – при этом дистанцируясь от них. Ещё у Юлиана Семёнова милицейские полковники нет-нет, а произносили речи о необходимости хозрасчёта и кооперативных столовых. Автор, впрочем, долго и честно пишет на первой странице «Эта книга написана потому, что автора захватили события, о которых он решил рассказать. Другого объяснения у него нет». Но такие реверансы совершенно напрасны – есть вещи, которые не нужно проговаривать вслух. Лучше намекнуть – кстати, есть в этом романе эпизод, в котором молодой журналистке предлагают сократить материал какого-то колумниста, чтобы вставить в полосу её статью. Она читает чужой материал и достигает нравственного просветления. «Боже, — думает она, — как дурно я пишу по сравнению с этим». Беда только в том, что колонка приведена в тексте полностью – и она, Бог свидетель, жуткая пошлятина.

Но главные проблемы этого (как и многих «русских-дней-шакала») другие: это фактографическая проблема – как-то всё невероятно. Откуда берётся в самолёте президентского пула непонятный чеченец? Ну, хотела второстепенная журналистка за него замуж, ну взяла оператором, да как он с бомбой к президенту подлез? Оно конечно, у нас и Руст пролетает иногда, но как-то всё же натянуто. Или вот Президент с брезгливостью понимает, что главный чекист деньги пиздит. И так этим обескуражен, что мама не горюй. Между тем, нашему читателю ужасно было бы интересно узнать – что там в президентском самолёте,что тайного и как там в том мире, про который Колесников целую книжку написал. Вакуум информации есть, а заполнения (пусть даже вымышленными историями про личную жизнь лабрадоров и судьбу дочерей) нет, да и сам этот роман маленький. А ведь для успешного плавания в массовой литературе роман должен быть в два раза толще. Это просто специфика чтения такая.

Есть и эмоциональная проблема – любовная линия там присутствует, но какая-то сверху сбоку назначенная. Нет, понравился мент журналистке – мы с пониманием. Да только любовь у них выскочила в последнем абзаце – куцая и недоделанная. И это, к тому же, ужасные сопли: «Впервые за последние двое суток Оксана чувствовала в себе умиротворение. В ней просыпалась надежда на то, что шок, пережитый ею, постепенно пройдет. Ей захотелось прижаться к подполковнику. И написать что-нибудь хорошее. О любви». Это всё из разряда «Он обнял её всю, его губы были везде» и прочих концовок любовных романов-лавбургеров.

Но главная опасность – это искушение написать пародию на Юлию Латынину: «Если бы Перетолчин входил в близкое окружение Боровского, он, скорее всего, разделил бы его участь. Как минимум уже не был бы главой «СеверОйла». А как максимум… да мало ли что. Однако Григорий Захарович находился с опальным олигархом в очень непростых отношениях, о чем прекрасно знали и в правительстве, и в администрации президента России.

Олигарх Боровский – он ведь кто с точки зрения профессиональных нефтяников? Выскочка, сумевший в суматохе 1990-х прибрать к рукам сказочно богатые активы. А Перетолчин создал «СеверОйл». Когда-то молодым геологом он приехал в Западную Сибирь осваивать Северные месторождения. Годами жил в палатках, вагончиках, кормил комаров, как принято выражаться, хотя комары в тех краях отнюдь не самые страшные кровососы. Но зато, как только скважины Северного стали давать нефть, Перетолчин резко пошел в гору. Его назначили главным геологом, а вскоре и генеральным директором добывающего предприятия, которое тогда называлось иначе, без всяких иностранных «ойлов».

Он считался выдвиженцем известного советского министра Мальцева. При Мальцеве энергичные люди делали стремительные карьеры в отрасли. Перетолчин стал нефтяным генералом в неполные тридцать»… То есть, это тот случай, когда герои то и дело произносят речи о политики и экономике, но видно, что они как бы авторские заметки, его, автора, выговаривание.

Я к чему это всё говорю – больно похож этот текст на полигон: в нём поставлены все задачи российского варианта «Дня Шакала», есть все заделы — и реализованы все неудачные ходы.

Извините, если кого обидел

Владимир Березин

Скачать Сергей Кредов «Тринадцатая ночь»