Опера Джузеппе Верди «Фальстаф»

«Фальстаф» (итал. Falstaff) — последняя, двадцать шестая опера Джузеппе Верди в 3 действиях, 6 картинах, на либретто Арриго Бойто по пьесам Шекспира «Генрих IV» и «Виндзорские насмешницы». Опера охарактеризована самим Верди, как лирическая комедия.

Премьера состоялась 9 февраля 1893 года в театре «Ла Скала» в Милане под управлением Эдоардо Маскерони с Виктором Морелем в заглавной партии.

Грандиозное создание, «Фальстаф» не мог не принести триумфального успеха премьере в «Ла Скала». Спектакль долго готовился, долго ожидался публикой, против обыкновения жаждавшей только аплодировать старому композитору, еще способному создавать столь сложные и оригинальные произведения. Однако опера так и не достигла такой же степени признания, как другие популярные творения Верди, даже после того, как в декабре 1927 года в том же театре «Ла Скала» Тосканини сделал из нее откровение и когда, наверное, впервые пел исполнитель, во всем достойный «славного толстяка», можно сказать, его прямой наследник — Мариано Стабиле. Причины неудавшейся популярности у публики объяснить нетрудно.

«Фальстаф» требует тщательной, планомерной подготовки: за исключением главного героя в опере нет развитых партий, достойных внимания меломанов; музыкальный язык как бы раздроблен десятками акустических эффектов, то оркестровых, то ансамблевых, то многочисленных сольных вступлений с их кружевным плетением; либретто начинено хитроумными выражениями, недомолвками, намеками, можно сказать, текстовыми сложностями, которые, в изобилии рассыпанные Бойто, затрудняют понимание духа произведения большинством публики. Это, впрочем, не означает, что стихам недостает остроты и блеска. Когда они понятны (что чаще всего и бывает благодаря прекрасным речитативам Верди), смех и сочувствие публики обеспечены. Опера являет результат необычный, выходящий за пределы искусства Верди, в котором практическое мастерство преобладало над эрудицией. Заключение, мораль комедии — это фуга, первая страница, которую Верди написал, приступая к сочинению оперы: это был ее зародыш, как зародышем реквиема стала его финальная часть «Libera me». «Фальстаф» отличается гибкостью и легкостью, восходит к полифоническому прошлому, не забывая и об итальянской комической опере, равно как и о чувственном, неистовом веризме: опера принадлежит своему времени и одновременно высмеивает его, словно оседлав с юношеским задором и весельем, редкими для человека, близкого к своему восьмидесятилетию.

То же можно сказать об инструментовке, импрессионистской, но цельной, легкой и сильной, о структуре номеров, соединенных совершенно непринужденно, но не отказывающихся от идеи замкнутых музыкальных форм, этих портретов во весь рост. И если многие краски оркестра напоминают Вебера — первого любовника природы, то контрапунктическая болтовня (с лирическими излияниями в верхнем голосе) заставляет вспомнить квинтет в таверне Лильяса Пастьи из «Кармен», а также, почему бы и нет, немного «Виндзорских кумушек» Николаи, оперу, представленную еще в далеком 1849 году (например, ансамбль из второго акта), а «Щиплемся, щиплемся» фей и бесенят, испуганные возгласы толстяка в Виндзорском парке так похожи на сцену с подвыпившими поэтами в «Королеве фей» Пёрселла, которого Верди едва ли знал, разве что только по имени. Ухищрения «в духе Бойто» воплощены во фрагментарной декламации с сопровождением диссонирующих скачков, трепетаний и трелей оркестра и в других неожиданностях, рассчитанных, но как бы разбросанных невзначай.

Очень важно, что все отголоски прошлого, помимо бесконечных отсылок к инструментальной технике немецкого классицизма, становятся словно обрывками, лоскутами костюмов шекспировских комедиантов, кружащимися в блистательном вихре, закрученном старым композитором с юношеской легкостью. Кроме парафразов григорианских песнопений и церковных каденций, часто напевных, как, например, в ариозо Форда, в котором он предчувствует, как ему наставляют рога, следует отметить интересные мелодические рисунки партий верных и неверных любви; пылкую и простодушную арию кантабиле главного героя, воздушные, но коварные арии трех его красавиц (трех женщин, на образах которых лежит благословение «нового сладостного стиля» XIII века: Алисы и Мэг, воплощающих пламя любви, Куикли, воплощающей пламя муки); наконец, восторженные дуэты Фентона и Нанетты, нежнейшие, с закатыванием глаз к небу, к луне, но и с неожиданным, между строк, комизмом. Автор решил использовать одну и ту же модель для всех, так как все равны в мире шутки. Он обратился к французскому так называемому лирическому жанру (тоже одному из источников веризма), в котором, впрочем, умерил несколько застывшее благородство, точнее, заменил его домашней непринужденностью ренессансной кантоны, тоже восходящей к полифоническому мадригалу (в нашем случае к «Старческому сумасбродству» Банкьери, о котором Верди не имел представления…). Многочисленные стилистические компоненты оперы едва заметно разнятся между собой, но все же комедия предательски берет верх над драмой старости, жертвой которой становится Фальстаф. Чтобы посмеяться или, если угодно, придать жизни вкус, именно он оказывается необходим комедии, несмотря на большое сочувствие его летам.

Г. Маркези (в переводе Е. Гречаной)

История создания
Портрет Джузеппе Верди работы Джованни Больдини, 1886

Заканчивая «Отелло», престарелый Верди был убежден, что это его последняя опера. Но в 1890 году сотрудничавший с ним А. Бойто прислал либретто «Фальстафа». Верди давно мечтал написать оперу по шекспировской комедии, но неодолимые препятствия мешали реализации замысла. Возможно, прославленный композитор не мог забыть провала своей первой комической оперы «Король на час» (1840). И, создавая «Фальстафа», Верди настолько не был уверен в успешном результате, что предполагал показать новую оперу лишь в кругу друзей, на своей вилле Сант-Агата. Партитура сочинялась не спеша, с тщательным обдумыванием деталей, и была завершена летом 1892 года. Премьера состоялась 9 февраля 1893 года в миланском театре «Ла Скаля» и вылилась в грандиозное чествование восьмидесятилетнего композитора. Правительство решило присвоить Верди титул маркиза ди Буссето. Но маститый маэстро, оставшийся до конца жизни убежденным демократом, решительно воспротивился этому намерению.

Многогранный и выпуклый портрет старого донжуана — Фальстафа выписан на основе двух драматических произведений Шекспира: широко известных «Виндзорских проказниц» и комедийных интермедий из исторической хроники «Генрих IV». В его музыкальной характеристике композитор использовал приемы и средства, отточенные в многолетней практике работы над оперным жанром. «Фальстаф» явился столь же гениальным воплощением Шекспира в комической опере, как «Отелло» — в музыкальной драме. Последнее творение Верди великолепно завершает линию развития итальянской оперы-буффа, начатую «Севильским цирюльником» Россини.

Музыка
«Фальстаф» Верди написан в традициях итальянской оперы-буффа с ее пьянящей динамикой, непрерывным нагнетанием комедийной интриги. Органичное сочетание веселой буффонады и острой сатиры, светлой шутливой лирики с психологически проницательной обрисовкой основного образа определяет своеобразие оперы. Ее музыкальный язык рельефен, отличается богатством и свежестью красок. Впечатляют яркая характеристичность оркестра, гибкость вокальных партий, где наряду с пленительной вердиевской кантиленой появляется новая для итальянской комической оперы декламационность, углубляющая реалистическую основу музыки. Первая картина представляет собой развернутую характеристику Фальстафа; в морально опустившемся человеке, чревоугоднике и пьянице, обнаруживается удивительная живость ума и предприимчивость. Искрящаяся весельем, хотя и несколько тяжеловесная тема открывает оперу. Поучительное наставление Фальстафа слугам «Воруйте вежливо и с тактом» звучит как ханжески-благочестивый напев, подчеркивающий комедийность ситуации. Беспечный нрав героя раскрывается в задорной песенке «Если ночью по тавернам», то вкрадчиво-игривой, то нарочито громоподобной, маршеобразной. Терцет Фальстафа, Бардольфа и Пистоля выдержан в легких скерцозных тонах; шутливые переклички голосов местами носят пародийный характер (фальцет сэра Джона, изображающего страстное признание Алисы). Центральное место в характеристике Фальстафа занимает монолог о чести; соединение патетически окрашенной декламации с комическими эффектами в оркестре (форшлаги кларнета и фагота, пиццикато контрабасов) изобличают его иронический смысл.

В начале второй картины звучит грациозное, неудержимо летящее вперед прозрачное скерцо. Оно переносит слушателя в мир веселых проказ Алисы, Мэг, Наннетты, мистрисс Квикли. Их шутливый квартет (без сопровождения) «Ах, бочка пивная» передает насмешки кумушек над толстым Фальстафом. Более активен и напорист ансамбль возмущенных мужчин «Он бездельник, плут, разбойник». Как лирическое интермеццо возникает любовный дуэт Наннетты и Фентона. Заключительный нонет — сложнейшая ансамблевая форма — покоряет прозрачностью звучания, четкостью выразительных мелодических линий, идеальной простотой высокого художественного мастерства.

В первой картине второго акта великолепной характеристической зарисовкой является сцена Фальстафа и Квикли; с бесподобным комизмом музыка передает иронически-почтительные приветствия коварной кумушки, ее вкрадчивую речь, тяжкие вздохи по поводу «страданий» Алисы и наивную податливость сэра Джона, уверенного в своей неотразимости. Напыщенно и горделиво звучит его тема (ариозо «Ну, старый Джон, действуй смелее»). Однако «хохочущая» музыка оркестрового вступления и заключения вскрывает истинное отношение композитора к самовлюбленному герою. Психологически многогранна сцена Фальстафа с мнимым Фонтаной; она ведет от беспечно игривого напева популярной песенки «Любовь, любовь» и бахвальства старого Джона, глумящегося над мужем-рогоносцем, к арии ревности Форда. Верди не жалеет сатирических красок: резкие скачки в мелодии, диссонирующие созвучия сопровождают выкрики охваченного кошмарами супруга: «Рогатый! Буйвол! Ах, я злосчастный!»

Вторая картина второго акта рисует обстановку непринужденной болтовни четырех кумушек. Грациозная песенка лукавой Алисы «Женщин веселых в Виндзоре все знают», которую подхватывают Наннетта и Мэг, предшествует эффектному появлению Фальстафа, напевающего любовный мадригал. Размечтавшийся рыцарь предается воспоминаниям юности — трогательно-наивна его песенка «Был я когда-то молоденьким пажем», Динамичная сцена безумных поисков Форда создана в традициях блестящих, стремительных финалов-буффа.

Монолог Фальстафа в третьем акте, вначале сосредоточенный и скорбный, выражает горестные мысли опозоренного рыцаря; затем, как воспоминания о былой славе, звучат отголоски марша-ариозо второго действия, приобретающего минорную окраску («Да, старый Джон»); прозрачное звучание тремолирующего оркестра во второй половине монолога рисует призрачные видения захмелевшего сэра Джона. Причудлив и таинствен рассказ Квикли о черном охотнике Герне. Изящна и легка песенка Алисы «Возьмем с собой ребяток».

В оркестровом вступлении ко второй картине третьего акта призывные сигналы валторн и отдаленная перекличка сторожей воссоздают таинственно поэтическую картину ночного парка, освещенного луной. Нежно звучит напев любовной песни Фентона. Колокол за сценой бьет полночь. Настороженная прерывистая мелодия сопровождает появление Фальстафа у дуба Герна. Словно легкое дуновение ветерка, проносится в оркестре порхающая тема лесных фей. В характере шутливой скороговорки написан хор. «Щиплемся, колемся». Искрится весельем и остроумием блестящая по мастерству хоровая фуга, завершающая оперу.

М. Друскин

Вебинар состоится 23 ноября 2018 года. Ведущая Ирина Дедюхова.

Зарегистрируйтесь для участия в вебинаре, заполнив следующую форму и оплатив участие. Обязательны для заполнения только поля Имя и E-mail.

Емейл в форме оплаты в форме регистрации должны совпадать. После оплаты и проверки администратором на этот емейл вам будет выслана ссылка для участия в вебинаре.