Титульный лист романа Мэри Шелли «Франкенштейн». Лондон, 1831 Фото: Mary Evans / DIOMEDIA
«Франкенштейн, или Современный Прометей»[1] (англ. Frankenstein: or, The Modern Prometheus) — эпистолярный готический роман английской писательницы Мэри Шелли, впервые опубликованный анонимно в 1818 году. Один из основополагающих текстов научной фантастики[2].
В книге рассказывается о жизни и трудах учёного Виктора Франкенштейна, которому удалось постичь тайну зарождения жизни и научиться оживлять безжизненную материю. Франкенштейн создает искусственного человека из частей трупов, но позже отрекается от своего детища. Безымянное чудовище, ненавидимое людьми за уродство, начинает преследовать своего создателя. Роман «Франкенштейн» совмещает в себе элементы, присущие готическим романам, романтической литературе в целом и научной фантастике; писатель Брайан Олдисс провозглашал его первым подлинно научно-фантастическим произведением, поскольку в «Франкенштейне» для создания чудовища используются именно научные методы.
Первый набросок романа был написан Шелли в 1816 году во время отдыха на вилле Диодати в Швейцарии в компании Перси Биши Шелли, Джорджа Байрона и Джона Полидори. По предложению Байрона все участники компании занялись сочинением «страшных» рассказов; помимо «Франкенштейна», результатом этой затеи также стал рассказ Полидори «Вампир». Название «Франкенштейн» Шелли заимствовала у немецкого замка Франкенштейн, где в XVII веке работал алхимик Иоганн Конрад Диппель, ставший одним из прообразов главного героя романа. Начиная с 1910 года по мотивам романа было снято множество фантастических фильмов. Наиболее известна экранизация 1931 года с Борисом Карлоффом в роли чудовища[3][4][5].
В романе Виктор Франкенштейн хочет создать живое существо из неживой материи. В результате у него получается существо, вид которого самого Франкенштейна повергает в ужас:
Как описать мои чувства при этом ужасном зрелище, как изобразить несчастного, созданного мною с таким неимоверным трудом? А между тем члены его были соразмерны и я подобрал для него красивые черты. Красивые — Боже великий! Жёлтая кожа слишком туго обтягивала его мускулы и жилы; волосы были чёрные, блестящие и длинные, а зубы белые как жемчуг; но тем страшнее был их контраст с водянистыми глазами, почти неотличимыми по цвету от глазниц, с сухой кожей и узкой прорезью чёрного рта. <…> На него невозможно было смотреть без содрогания. Никакая мумия, возвращенная к жизни, не могла быть ужаснее этого чудовища. Я видел своё творение неоконченным; оно и тогда было уродливо; но когда его суставы и мускулы пришли в движение, получилось нечто более страшное, чем все вымыслы Данте. <…> Над ним склонилось какое-то существо, которое не опишешь словами: гигантского роста, но уродливо непропорциональное и неуклюжее. Его лицо, склоненное над гробом, было скрыто прядями длинных волос; видна была лишь огромная рука, цветом и видом напоминавшая тело мумии.
— Перевод З. Александровой
Способ создания существа в романе не детализирован и довольно расплывчат, сам Франкенштейн уклоняется от любых пояснений во избежание повторения эксперимента. Упоминаются лишь некие химические приборы, неназванные материалы, а сам процесс описывается как вызывающий отвращение:
Я собирал кости в склепах; я кощунственной рукой вторгался в сокровеннейшие уголки человеческого тела. <…> Бойня и анатомический театр поставляли мне большую часть моих материалов; и я часто содрогался от отвращения, но, подгоняемый всё возрастающим нетерпением, всё же вёл работу к концу.
— Перевод З. Александровой
Суть процесса состояла в оживлении безжизненной/мёртвой материи, но Франкенштейн также мечтал, что дальнейшее развитие его открытия приведёт к возможности «давать вторую жизнь телу, которое смерть уже обрекла на исчезновение». Возможно, эта мечта Франкенштейна, в романе не получившая никакого развития, и привела к дальнейшему использованию идеи об оживлении мёртвых тел в последующих произведениях, использовавших образы чудовища Франкенштейна. Поверхностно описанный в романе процесс создания «подруги» существа на уединённом острове, «население которого состояло из 5 человек» и куда невозможно было в одиночку доставить большие грузы, позволяет предположить, что монстр создавался из большей частью искусственных материалов.
Роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» (1818) в 2018 году отмечал 200-летие со времени создания. К этой дате вышло несколько интересных публикаций.
Назову себя Франкенштейн
Мэри Шелли — малоизвестный автор знаменитого романа. Биографический очерк Глеба Шульпякова
В 1818 году в Лондоне вышел в свет один из самых поразительных романов мировой литературы — «Франкенштейн, или Современный Прометей». Вот уже 200 лет не только обычные читатели, но и режиссеры, музыканты, художники и писатели заворожены образами этой книги. В тени своего творения остается только фигура автора — Мэри Шелли, чья судьба могла бы послужить материалом для отдельной книги
На вопрос, кто такой Франкенштейн, большинство из нас ответит неверно — это не гомункулус, а молодой ученый-химик, «собравший» гомункулуса из мертвой плоти и ожививший электричеством. Сам же гомункулус безымянен. В оригинале у Мэри Шелли он часто обозначается как daemon — даймоний, или внутреннее, скрытое «я». Альтернирующая, сказали бы в то время, личность.
Роман о Франкенштейне напоминает экран, на который вот уже 200 лет мы проецируем свои иллюзии и страхи, причем в разных жанрах. Однако проще всех выразил главную проблему «Франкенштейна» герой из другой книги, и этот роман называется «Бесы». «Бессмертный Бог,— говорит самоубийца Кириллов (кстати, инженер),— существует, пока человек смертен, и умрет, как только они с человеком поменяются местами». Виктор Франкенштейн и его опыты по превращению мертвое в живое предсказывают эту его мысль.
За чередой бесконечных реинкарнаций «Франкенштейна» мы почти перестали различать автора этой книги. Все, что мы помним, это что Мэри Шелли не было и двадцати, когда она его написала, и что к тексту якобы приложил руку ее муж, поэт Шелли, если не сам Байрон. Между тем история самой Мэри Шелли, ее семьи и того исторического фона, на котором пишется книга, поразительна; поскольку история ученого есть еще и метафора жизни и творчества, давайте представим, из кусков чего сшивала Мэри Шелли своего «Франкенштейна».
Многоугольник
Мэри Шелли родилась в 1797 году в окраинном районе северного Лондона в доме под названием Polygon («Многоугольник») — новомодном сооружении из 32 корпусов, соединенных по кругу. Из огромных окон открывался вид на поля и фермы. Здесь селились в основном англичане среднего достатка и беженцы-католики из Франции (при церкви Святого Панкратия разрешалось хоронить католиков). Отец Мэри, Уильям Годвин, был известнейшим романистом и философом, интеллектуальным кумиром поколения людей, мечтавших уничтожить сословное неравенство в Англии. Мэри Уолстонкрафт, мать, была из таких же мечтателей. Она была автором эссе «В защиту прав женщин» (1792), где впервые под собственным именем (что для Англии того времени было немыслимо) поднимала вопросы женского образования, избирательного права и финансовой независимости. Эссе принесло Мэри Уолстонкрафт славу первой феминистки Англии.
Это были образованнейшие люди, воспитанные идеями века Просвещения. Все они были убежденными атеистами. Их богом был Разум и Духом Его Святым — Воображение. Идеи свободы и социального равноправия, за которые они боролись, кажутся нам естественными. Сегодня они составляют суть европейской цивилизации. Во Французской революции 1789 года эти люди увидели начало великих преобразований и открыто ее приветствовали. Чтобы стать свидетелем того, как идеи воплощаются в жизнь, Мэри Уолстонкрафт отправляется через Ла-Манш. По законам республики внебрачному ребенку можно дать имя отца, а Мэри беременна. В поездке ее сопровождает гражданский муж-американец.
В 1794 году Уильям Годвин публикует эссе, сделавшее его знаменитым в среде нескольких поколений английских интеллектуалов. Это эссе в защиту осужденных по делу «Корреспондентских обществ» — кружков, где обсуждались идеи демократических преобразований в Англии. Те, кто состоял в подобных обществах, обвинялись в государственной измене, но после публикации, в которой Годвин разоблачал доводы обвинения, подсудимые были оправданы.
Страница из оригинальной рукописи «Франкенштейна» Мэри Шелли, где впервые описывается пробуждение monster Фото: PA Images via Getty Images
Два лучших ума своего времени, они встречаются, когда обоим под сорок. Опыт личной жизни Мэри Уолстонкрафт был к тому времени далеко не безоблачным. Ее внебрачный союз распался, американец ушел к любовнице. Мэри убеждает себя, что «лучше разделить, чем потерять», но американец отказывается жить втроем. Разум бессилен перед любовью и предательством, и тогда Мэри принимает решение N 2 — покончить с разумом. Ее спасают, случайный прохожий вытаскивает утопленницу из Темзы. По количеству внезапных смертей и самоубийств эта история и вообще сопоставима с апофеозом смерти во «Франкенштейне».
Мэри и Уильям поселяются в Polygon. Уважая «личное пространство» друг друга, они живут в разных корпусах. Их дом — это салон, здесь бывают Сэмюэл Кольридж, Чарльз и Мэри Лэм, Роберт Саути. 30 августа 1797 года в этом доме появляется на свет будущая Мэри Шелли. Если идеи Уолстонкрафт опережали время, то умирала она сообразно эпохе: во хмелю (родильную горячку лечили вином) и обложенная щенками (которые отсасывали молоко). Через 10 дней новорожденная Мэри осиротела.
В романе «Франкенштейн» есть эхо этой трагедии: мать Виктора выхаживает от скарлатины приемную дочь, заражается и умирает. Эта смерть формирует внутренний мир девочки. Горе внутри, внешне оно будет проявляться длительными приступами меланхолии. Как и лаборатория Франкенштейна, комната, где умерла мать, притягивает и отталкивает. Смерть смотрит с портрета над камином, и это портрет молодой красивой женщины, причиной гибели которой стала она, Мэри. Образ матери она «сшивает» из рассказов отца и книг, которые написала мать. Этот образ — ее первое самостоятельное произведение.
Школа разума
В 10-х годах XIX века жизнь в семействе Годвинов изменились. Теперь Polygon представлял собой зрелище, не без юмора описанное Диккенсом в «Холодном доме»: «Из решетки, ограждавшей нижний дворик, вывалилось несколько прутьев; кадка для дождевой воды была разбита; дверной молоток едва держался на месте; только грязные следы на ступенях указывали, что в этом доме живут люди». Начало века — эпоха разочарования для интеллектуалов из окружения Годвина. Разумное переустройство общества оказалось невозможным. «Время надежд» 90-х завершилось крахом. Французская революция потопила себя в крови и породила Наполеона.
Когда на трон вернулись Бурбоны, стало ясно, что исторический цикл замкнулся. Иллюзий, что общество может жить разумно, больше не было. Герои 90-х стали изгоями, их время проклято и забыто.
Годвина не печатают, его семейство бедствует; из пасторального Polygon они перебираются в грязный и тесный центр города. На первом этаже их жилища они открывают книжную лавку. Новая жена Годвина интеллектуально несопоставима с Уолстонкрафт, но девочкам нужна мать, и в семью входит новая Мэри — Клермон. От предыдущих браков у нее сын и дочка Клэр, которая через несколько лет будет втянута в скандальную историю с бегством Мэри и Шелли, а затем и с Байроном. Годвину Клермон рожает сына, и теперь перед нами довольно странное семейное образование из единоутробных, единокровных и сводных сестер и братьев. Только у одной девочки в этом семействе нет ни отца, ни матери. Это Фанни, дочка Мэри Уолстонкрафт от американца. Как и будущий монстр из книги Шелли, в этом мире она чувствует себя абсолютно никому не нужной.
Уильям Годвин не знал, как воспитывать дочь, и поступил с ней, как с мальчиком,— открыл двери домашней библиотеки. История девочки как бы проверяла теорию о женском образовании. Когда Мэри встретилась с Шелли, интеллектуально она была ему почти что равной, и это не могло не произвести впечатления на молодого поэта. То, что обсуждали друзья Годвина, их разговоры об открытиях в области химии и физиологии; гальванизм и электричество и вообще романтическая завороженность природой, в науке о которой мистика еще не отделена от практики,— все это становилось пищей для воображения и потом откликнулось в романе Мэри. К 16 годам ее внутренний мир составится из прочитанных книг и подслушанных историй, например «Старого морехода», которого зачитывал Кольридж, а также из морских пейзажей Шотландии, куда Мэри отправляли на лето. Мистика северных широт, с которой начинается «Франкенштейн», родилась из портовых сказок, рассказанных китобоями. Мэри «прозревает» точно так же, как созданный ее воображением монстр — путешествуя и читая. «Странная вещь — познание! — пишет она.— Однажды познанное нами держится в уме цепко, как лишайник на скалах». Для того чтобы оживить это «странную вещь», ее требовалось «гальванизировать».
…Для Перси Биши Шелли Уильям Годвин был легендой старшего поколения. Молодой поэт и романтик-радикал вырос на его идеях и вошел в дом учителя, надо полагать, не без трепета. Он увидел Мэри мельком в дверном проеме и запомнил только ее платье — в шотландскую клетку. Оно было вызывающе не по моде; это была форма юношеского протеста.
На тот момент Шелли был таким же, как Годвин, изгоем. За эссе «Необходимость атеизма» юного баронета отчислили из Оксфорда, к тому же он женился без родительского согласия; его Гэрриет была дочка ростовщика и трактирщика; Шелли просто решил освободить ее, вытащить из «мещанского болота». Они венчались в Шотландии, где это было возможно сделать без согласия родителей. Но чудес не бывает, в душе человек остается тем, кто он есть — дочкой трактирщика. К тому же дети, двое — а Шелли совершенно не готов стать отцом семейства. Он приходит с визитом к Годвину по рекомендации старших поэтов Озерной школы. В Мэри, которая на пять лет его младше, он находит то, что безуспешно (подобно Франкенштейну в своем подопытном) пытался найти в Гэрриет,— единомышленника. Шелли поражен ее интеллектуальной независимостью; они влюбляются друг в друга; Шелли предлагает бегство в Европу и жизнь коммуной в Швейцарии, Мэри согласна; в дорогу с ними увязывается сводная сестра Мэри — Клэр, хотя конечной целью этой «взбалмошной особы» будет не Шелли, а Байрон, от которого она даже родит дочку. Это и вообще история о бешеной сексуальной энергии молодости, когда, словно назло общественной морали, все спят со всеми, абсолютно не заботясь о репутации и контрацепции. Эти вчерашние подростки хотят строить свою жизнь так, как считают нужным.
Соль жизни
Реальная жизнь автора «Франкенштейна» Мэри Шелли не менее захватывающа, чем придуманная ею история Фото: Fine Art Images / DIOMEDIA
Последующие несколько лет жизни Мэри Шелли умещают события, которые составят центр тяжести ее судьбы. Теоремой жизни, которую она будет решать, когда потеряет всех. Ну или почти всех. Череда смертей и интеллектуальных озарений, словно связанных друг с другом, становится жутким лейтмотивом истории с того момента, как Мэри и Шелли впервые пересекли границу. Связь дочери с женатым человеком — та черта, за которой свободомыслие отца заканчивается. Тень позора не должна омрачить судьбу остальных детей, и Годвин отказывает Мэри в доме. Ее первый ребенок рождается на съемной квартире недоношенным и через две недели умирает. Она рожает снова, но в условиях бесконечных странствий дети гибнут. Реальная смерть собирает урожай с жадностью литературного монстра. Через три года после бегства Шелли покончит самоубийством его жена Гэрриет. Ее тело найдут в речке Гайд-парка; вскрытие покажет, что она была беременна. Буквально за месяц до этого добровольно уйдет из жизни Фанни, незаконнорожденная дочь Мэри Уолстонкрафт и единоутробная сестра Мэри Шелли. Никому не нужная и всем чужая, лишенная из-за выходки сестры шансов обзавестись собственной семьей, она принимает дозу опиума в провинциальной гостинице. Труп долго будет неопознанным. Мэри узнает о смерти сестры из описания в местной газете.
Когда Мэри и Шелли официально женятся, Годвин открывает для новобрачных двери своего дома. Но лондонский суд не разрешает взять в семью детей Шелли от Гэрриет. В глазах общества этот поэт — распутник и вольнодумец, ему грозит лишение прав даже на детей от Мэри. Как раз вовремя к травле подключаются и «собратья по перу». Журнал Blackwood’s Magazine клеймит «молодых поэтов» Шелли и Китса за «аморальность» и «пошлятину». Издатели отказываются печатать их книги. Опасаясь суда, Мэри и Шелли снова вынуждены эмигрировать. Несколько последующих лет они будут вести образ жизни изгнанников-интеллектуалов, лучшее место для которых во все времена была Италия. Все это время Мэри следует за Шелли, совершенно не задумываясь (так Цветаева шла на гибель за Эфроном). В череде эмиграций снова мелькает Швейцария. 1817 год, хрестоматийная история — Мэри и Шелли живут по соседству с Байроном на Женевском озере; кормящая мать, она пишет «Франкенштейна» «на спор», который в один из пасмурных дней придумал Байрон. Швейцария и вообще станет точкой, где судьбы этих людей пересекутся, но только с тем, чтобы разойтись в пугающе разные стороны. Через год Мэри станет автором «Франкенштейна». Через шесть лет жизнь Байрона прервется в Греции. Его маленькая дочка от Клэр умрет от холеры в монастыре, куда он ее отправит. Чуть раньше, в 1822 году, погибнет и сам Шелли, утонет во время морской прогулки из Ливорно в Специю. Его тело, изъеденное морской солью, друзья опознают по томикам Софокла в карманах. Как и во «Франкенштейне», история заканчивается, казалось бы, полным провалом. Но так ли это?
Апостолы свободы
Отец Мэри Шелли, Уильям Годвин (1756-1836), был известным романистом и интеллектуальным кумиром поколения Фото: Culture Club / Getty Images
Вспомним полное название романа Мэри Шелли: «Франкенштейн, или Современный Прометей». Миф о герое, который дарит людям огонь. Этот миф вмещает в себя множество толкований. Для меня, например, этот миф применительно к «Франкенштейну» — история об искушениях. Наукой, которая всегда вне морали и поэтому требует гуманитарной оценки. Светлым будущим, где нет смерти. Искусством как попыткой преодолеть и себя, и смерть. Абсолютной аморальностью любой абсолютной власти. Все эти искушения можно свести к одному знаменателю, и этим знаменателем будет мысль. Роман Шелли — это метафора силы и слабости интеллекта. Главное свойство мысли — это свобода, это она искушает и власть, и творчество, и науку. Очарованные силой этой свободы, английские романтики стали первыми ее апостолами. Они проверяли ее свойства собственной жизнью. В рамках своего времени они попытались устроить если не общество, то хотя бы свою судьбу на основах, в которые верили. Но где находится граница, за которой свобода мысли, подобно созданию Франкенштейна, оборачивается против себя? Зайти далеко — это насколько далеко? Вот вечный и вечно современный вопрос. Ответить на него можно лишь экспериментально, другого способа распознать границы просто не существует. К тому же с ходом прогресса они раздвигаются, поэтому мы вынуждены спрашивать снова и снова: далеко — это как далеко? С той стороны стекла в освещенное окно рассудка на нас всегда смотрит монстр. Каждый из нас может назвать себя Франкенштейном. Плата за познание — это перемена участи, так было со времен Адама и Евы. И смерть — одна из форм этой перемены. Однако если бы этого не было, человек вряд ли бы вообще выбрался из своей пещеры. «Франкенштейн» — это роман-катастрофа, в нем погибают все. Историю жизни Мэри Шелли на первый взгляд тоже не назовешь счастливой. Но в чем счастье ума, отказавшегося от идеи Бога? В самосознании границы собственной свободы и эта граница — свобода другого человека.
Мэри Шелли пережила всех участников этой драмы. Опыт жизни привел ее к тому, к чему стремилась ее мысль: она стала свободной настолько, насколько это было возможным в «высокоморальную» эпоху королевы Виктории. Она больше не вышла замуж и одна воспитывала единственного из выживших детей от Шелли — Перси Флоренс. Она занималась литературным наследием мужа — это ей мы обязаны тем, что в историю он вошел не как радикальный экспериментатор в области общественной морали, а как тонкий лирический стихотворец. Ее заработок составляли литературные труды и журналистика, хотя все последующие романы, которые она написала, остались в тени «Франкенштейна». Неудивительно, ведь такие книги пишутся сами собой и при отчаянном стечении обстоятельств; они пишутся судьбой и жизнью. Думаю, мать Мэри могла бы гордиться такой дочкой.
О визуализации этого необычного произведения рассказывала следующая публикация.
Франкенштейн крупным планом
Экранизаций романа Мэри Шелли о Франкенштейне, а также снятых по его мотивам фильмов, сериалов, мультфильмов за более чем 100 лет — около сотни. «Огонек» вспомнил некоторые из них.
Американский киноактер Борис Карлофф (1887-1969) в роли монстра в фильме 1931 года Фото: Universal History Archive / Getty Images
Актер Дон Маккуорри в роли доктора Франкенштейна (слева), в постановке Skylight Theatre 1981 года Фото: Toronto Star via Getty Images
Колин Клайв в роли доктора («Франкенштейн», 1931) Фото: Bettmann / Getty Images
Первая экранизация романа датируется 1910 годом. Длится немой фильм Джеймса Сирла Доули всего 13 минут. Долгое время картина считалась утраченной, и только в 1970-х ее копия всплыла в частной коллекции в США.
Классической экранизацией считается американский фильм 1931 года режиссера Джеймса Уэйла. Актер Борис Карлофф (Уильям Генри Пратт) прославился благодаря роли монстра, хотя изначально планировалось, что его сыграет Бела Лугоши, на тот момент уже известный как граф Дракула из одноименного фильма. При бюджете в 291 тысячу долларов картина собрала в американском прокате более 12 млн. Позже, в 1930-1940-х годах, выходили продолжения фильма «Невеста Франкенштейна», «Сын Франкенштейна», «Призрак Франкенштейна» и др.
Новый виток интереса к чудовищу в киномире произошел в 1957 году, когда вышел фильм «Проклятие Франкенштейна» режиссера Теренса Фишера. Он был снят на британской киностудии Hammer, специализировавшейся на фильмах ужасов. Впоследствии классическими стали также фильмы Hammer про Дракулу, Мумию, Оборотня и другую нечисть. Британский Франкенштейн многократно окупил свой бюджет (65 тысяч фунтов стерлингов), собрав в американском прокате 7 млн долларов.
Крайне успешной считается также пародийная комедия Мэла Брукса «Молодой Франкенштейн» 1974 года. Сборы фильма в США более чем в 30 раз превысили бюджет в 2,8 млн долларов, а в 2003 году Библиотека Конгресса США внесла картину в Национальный реестр особо значимых фильмов. В 2007-2009 годах на Бродвее шел одноименный мюзикл.
Экранизация 1994 года считается одной из самых близких к тексту романа, на это как бы намекает ее название — Mary Shelley’s Frankenstein. Роль монстра, от которой изначально отказался Жерар Депардье, была сыграна Робертом де Ниро. В фильме также снялись Хелена Бонэм Картер и его режиссер Кеннет Брана, сыгравший Виктора Франкенштейна. При бюджете в 45 млн долларов картина собрала в американском прокате только 22 млн, но в итоге окупилась в мировом — общие сборы составили более 112 млн долларов.
В 2011 году вышла киноверсия спектакля «Франкенштейн» британского Королевского национального театра, поставленная Дэнни Бойлом, наиболее известным по фильму «На игле». Главные роли в постановке исполнили Бенедикт Камбербэтч и Джонни Ли Миллер, попеременно играющие Виктора Франкенштейна и его чудовище. За свою работу оба актера получили премию Лоуренса Оливье.
В 2012 году на студии Walt Disney вышел мультфильм Тима Бертона «Франкенвини», где мальчик Виктор оживляет не человека, но своего любимого пса Спарки. Основой для картины послужила одноименная короткометражка Тима Бертона 1984 года, за которую его уволили из Disney с формулировкой «пустая трата рабочей силы и денег».
Последняя на данный момент экранизация романа вышла в мировой прокат в ноябре 2015 года. В фильме Пола Макгигана «Виктор Франкенштейн» история рассказана с точки зрения помощника ученого — Игоря, которого сыграл Дэниел Рэдклифф. Кроме того, 10 мая 2018 года в российский прокат вышел фильм «Красавица для чудовища» (в оригинале — Mary Shelley) — байопик о том, как создавался Франкенштейн.
Журнал «Огонёк» №17 от 14.05.2018, стр. 36
После массированного перехода от нормальных систем здравоохранения — к концлагерным методикам тотальной трансплантации, т.е. к созданию того же чудовища Франкенштейна (генетической химеры) — самый известный роман «английского романтизма» обычно сводят к набору сорока семи фактов.
Весь Франкенштейн в 47 фактах
Что мы знаем о главном литературном монстре, его создателе и женщине, придумавшей их обоих
19 июня 1816 года Мэри Шелли сочинила историю об ученом Викторе Франкенштейне, который собрал из человеческих тел монстра и оживил его. За прошедшие с тех пор 205 лет ученый и его чудовище научились и разучились говорить, сменили имена, переоделись в дрэг, снялись в эротике, впечатлили сюрреалистов, феминисток и Гильермо дель Торо и стали практически неразличимы. Weekend вспомнил главные сюжеты, связанные с чудовищем Франкенштейна
1
Монстр из готического романа «Франкенштейн, или Современный Прометей» не носит имя Франкенштейн. У него вообще нет имени. Ученый Виктор Франкенштейн называет собранное из частей трупов и оживленное им существо чудовищем, дьяволом, демоном и тварью, а само оно считает себя падшим ангелом. Однако читатели — а впоследствии и зрители, и даже авторы экранизаций — сразу присвоили монстру имя его создателя. И ошибочно зовут его так по сей день.
2
Образ доктора Франкенштейна возник из истории об алхимике из замка Франкенштайн. Иоганн Конрад Диппель жил в конце XVII — начале XVIII века в замке Франкенштайн на окраине Дармштадта, где, по легенде, пытался создать эликсир бессмертия из плоти и костей животных и проводил эксперименты над эксгумированные трупами, которые пытался оживить. В 1814 году путешествовавшие по Европе любовники Мэри Годвин и поэт Перси Биши Шелли останавливались недалеко от замка Франкенштайн, где, как считают биографы Мэри, она узнала историю Диппеля.
Иоганн Конрад Диппель, гравюра начала XVIII века Фото: The National Library of Medicine
3
«Франкенштейн» появился на свет в результате извержения вулкана. Летом 1816 года Мэри Годвин и Перси Шелли остановились на швейцарской вилле лорда Байрона. Из-за пепельного облака, которое пришло в Европу после извержения индонезийского вулкана Тамбора, стояли почти зимние холода и постоянно лил дождь, 1816-й получил в истории название «год без лета». Чтобы как-то развлечь гостей, Байрон придумал конкурс на сочинение страшных историй. Для вдохновения Байрон и его гости читали рассказы о привидениях и употребляли морфий.
Уильям Пёрсер. «Диодати, резиденция лорда Байрона», 1833 Фото: William Purser / Courtesy HathiTrust
4
Чудовище было рождено сном. Все уже рассказали свои истории, а Мэри, как она потом вспоминала, ощущала «опустошающую неспособность придумывать, которая и есть главная беда писателя, когда тупое молчание становится ответом на его тревожные призывы… „Сочинила историю?», — спрашивали меня каждое утро, и каждое утро я была вынуждена произносить унизительное „нет»». Но однажды (может быть, под воздействием веществ) ей приснился труп, который сперва лежал недвижно, а потом, повинуясь некой силе, неуклюже зашевелился и открыл желтые, водянистые, но осмысленные глаза. Проснувшаяся в ужасе Мэри решила, что то, что так испугало ее, наверняка испугает и других.
Теодор фон Холст. Иллюстрация к «Франкенштейну», 1831 Фото: Theodore Von Holst /Tate Britain. Private collection, Bath
5
Будущая писательница родилась в семье феминистки и анархиста. Родители Мэри, люди свободных воззрений и нравов, были в свое время очень известны. Ее мать Мэри Уолстонкрафт писала громкие эссе о правах женщин и признана первой британской феминисткой. Ее отец Уильям Годвин был философом и считается архитектором современного анархизма. Матери Мэри не знала (Уолстонкрафт умерла в 38 лет, сразу после рождения дочери), но была знакома с ее работами и взглядами. Мэри вырастил отец, который, вопреки установлениям того времени, дал дочери хорошее домашнее образование.
6
Создательница «Франкенштейна» провела детство и отрочество среди могил. Лишившаяся матери во младенчестве Мэри любила сидеть на ее могиле. Там она читала книги из отцовской библиотеки, занималась, а познакомившись с женатым поэтом Перси Шелли, там же тайно с ним встречалась. Именно на могиле матери 16-летняя Мэри призналась поэту в любви и приняла решение бежать с ним. Идею оживить мертвеца она вселяет в голову своего героя, доктора Франкенштейна, как раз когда тот гуляет по кладбищу.
7
Другой мертвец, восставший из мертвых вместе с чудовищем Франкенштейна, стал первым в истории литературы вампиром. Для придуманного им конкурса Байрон сочинил историю об умершем, а затем ожившем путешественнике Огастусе Дарвелле, но счел ее неудачной и забыл о ней. Но ее запомнил личный врач Байрона Джон Полидори, который был тем же летом на его вилле и участвовал в конкурсе. Полидори переименовал главного героя в лорда Ратвена, наделил его внешними чертами Байрона и заставил пить кровь. Опубликованный в 1819 году «Вампир» Полидори стал первым художественным произведением, где бессмертный кровосос назван вампиром.
8
Слова «Современный Прометей» в заголовке романа осуждают поедание плоти. Сами слова заимствованы из Канта — философ назвал так Бенджамина Франклина, сказав, что тот «подарил людям власть над молнией, как Прометей в греческих мифах подарил людям огонь». Автор «Франкенштейна» придала словосочетанию дополнительный смысл: убежденная вегетарианка, она считала Прометея не героем, подарившим людям огонь, а совратителем, обрекшим человечество на грех мясоедства.
9
Первый «Франкенштейн» вышел без имени автора. Издатель Байрона, которому предложили роман для публикации, наотрез отказался, заявив, что женщина не способна писать о научных опытах, пусть и в художественном произведении. Когда эту же причину выдвинули для отказа другие издатели, роман было решено опубликовать анонимно. «Франкенштейн, или Современный Прометей» вышел в 1818 году тиражом 500 экземпляров.
Первое издание книги «Франкенштейн, или Современный Прометей», 1818 Фото: The Huntington Library, Art Collections, and Botanical Gardens
10
Автором «Франкенштейна» поначалу считали Перси Биши Шелли. Возможно, потому, что он написал предисловие к первому, анонимному изданию романа. Не упоминая автора, он назвал книгу не просто «сказкой о призраках», а большим произведением об истинной природе человека, и сравнил его с «Потерянным раем» Мильтона и греческими трагедиями. Даже когда стало известно, что настоящим автором была Мэри, участие Шелли в создании романа продолжали безосновательно преувеличивать — настолько, что его иногда называли полноценным соавтором. Только в начале 2010-х исследовательница Фиона Сэмпсон изучила черновые рукописи «Франкенштейна» и доказала, что вмешательство Перси Шелли в роман ограничивалось редакторскими комментариями на полях.
11
Настоящий автор «Франкенштейна» не собиралась становиться миссис Шелли. И она, и Шелли были сторонниками свободной любви и отрицали институт брака. Правда, в Британии Шелли оставил жену и двоих детей, но это нисколько не беспокоило любовников, пока брошенная жена не покончила с собой и Шелли не стал добиваться опеки над детьми. Адвокаты считали, что статус женатого человека поможет ему выиграть дело, и в декабре 1816 года брак был заключен. Впрочем, суд все равно отказал Шелли в опеке. Мэри и Перси Шелли были женаты шесть лет.
Джордж Стодарт. «Мэри и Перси Шелли», 1853 Фото: George J. Stodart
12
Мэри Шелли долго оставалась в истории в первую очередь «женой великого поэта». Например, издавший в 1945 году трехтомное собрание ее писем литературовед Фредерик Джонс заявил: «Издание такого объема оправдано не ценностью сочинений Шелли, а тем, что она являлась женой Перси Шелли». Первыми говорить о Мэри Шелли как о серьезном литераторе начали феминистки. В 1974 году специалистка по истории дендизма и теоретик феминизма Эллен Моерс написала статью о «Франкенштейне», назвав его революционным произведением, в котором Шелли завуалировала травматичный опыт деторождения и послеродовой депрессии и показала «чудовищную связь ребенка и родителя».
13
Мэри Шелли родила троих детей и похоронила двоих из них. Ее дочь Клара умерла новорожденной. После ее смерти Шелли записала в дневнике: «Приснилось, что моя малышка ожила. Она была холодная как лед, но мы стали растирать ее у огня — и она ожила. Проснулась — ребенка нет». Это случилось как раз перед началом работы над «Франкенштейном». Пока Шелли писала роман, у нее родился сын, который прожил два года. Выжил только третий ее ребенок.
14
Критика оценила «Франкенштейна очень низко. «Такое отвратительное соединение идиотского сюжета, безвкусицы и абсурда, как в „Франкенштейне», мог породить только больной мозг» — так отозвался о романе анонимный критик Quarterly Review. Остальные рецензии 1818 года тоже были отрицательными.
15
Зато «Франкенштейна» похвалил Вальтер Скотт. Писатель назвал роман «необыкновенной сказкой, пробуждающей новые мысли и неведомые дотоле источники чувств» и похвалил автора за «недюжинную силу поэтического воображения». Единственное, что смутило Скотта, это то, как неправдоподобно быстро монстр смог научиться говорить, писать и читать — причем не кого-нибудь, а Мильтона, Гёте и Плутарха.
16
«Франкенштейн» стал популярен, только когда вышел на сцену. Пьеса «Презумпция, или Судьба Франкенштейна», написанная по роману Мэри Шелли, была поставлена в Лондоне в 1823 году и оказалась настолько популярной, что продержалась в репертуаре разных театров до 1850 года. На волне этого успеха в 1823 году было выпущено второе издание «Франкенштейна», где Мэри Шелли уже значилась автором. Сама она считала спектакль идиотским, но хвалила игру исполнителя роли монстра.
Томас Кук в спектакле «Презумпция, или Судьба Франкенштейна», 1823 Фото: The New York Public Library
17
В спектакле появился помощник ученого горбун Фритц, монстр онемел, а Франкенштейн выкрикнул фразу «It’s alive». Ничего этого в романе Шелли не было — и тем не менее все это перекочевало из спектакля в знаменитый фильм «Франкенштейн» 1931 года, а затем стало обязательной частью всех версий этого сюжета. Зато существо, как и в книге, в 1823 году еще оставалось безымянным: в театральной программке персонаж был указан как «––––––».
18
За авторские права на «Франкенштейна» Мэри Шелли заплатили 30 фунтов. Для сравнения: за редактирование нескольких поэтических сборников Перси Шелли она получила 500 фунтов, притом что прижизненные тиражи переизданий ее романа превышали тиражи его сборников в несколько раз.
19
К третьему изданию доктор Франкенштейн пожалел о содеянном. В 1831 году роман утратил эпиграф из Мильтона и пассажи, критикующие смертную казнь, невеста Виктора Элизабет превратилась из его кузины в сироту, удочеренную его родителями, его друг Генри Клерваль из поэта — в купца. Изменился и главный герой: высокомерный, бросающий вызов Богу и не чувствующий угрызений совести Виктор Франкенштейн предстает в третьем издании ученым, раскаивающимся в том, что вмешался в естественный ход вещей. Именно эта версия романа чаще всего публикуется с тех пор.
20
Мэри Шелли написала не только «Франкенштейна». Начиная с 1830-х годов Шелли зарабатывала исключительно своими произведениями: она писала стихи, детские книги, исторические повести о средневековых полководцах, сентиментальные романы о сложных отношениях отцов и детей с примесью инцеста и даже апокалиптический сай-фай о том, как в начале XXI века человечество вымерло в результате загадочной болезни. Помимо художественной литературы Шелли регулярно писала эссе — в частности, о женском равноправии, в которых особенно отстаивала право на развод.
21
Мэри Шелли пережила всех, присутствовавших при рождении «Франкенштейна». Джон Полидори покончил с собой в 1821-м, Перси Шелли погиб в кораблекрушении в 1822-м, Байрон умер в Греции в 1824-м. Мэри Шелли ушла из жизни в 1851 году в возрасте 53 лет, как теперь считается, от рака мозга.
Джордж Генри Харлоу. «Портрет Джорджа Гордона Байрона», 1816 Фото: wikipedia.org
22
В первой экранизации «Франкенштейну» приделали хеппи-энд. В фильме, снятом в 1910 году на студии Томаса Эдисона, вместо оригинальной концовки случился хеппи-энд: монстр не убивает возлюбленную Франкенштейна, как было у Шелли, а просто исчезает, увидев свое отражение в зеркале.
Чарльз Огл в фильме «Франкенштейн», 1910 Фото: Edison Manufacturing Company
23
Говард Лавкрафт написал оммаж «Франкенштейну». В опубликованном в 1922 году рассказе «Герберт Уэст — реаниматор», сочиненном под впечатлением от романа Шелли, герой пытается изобрести препарат, оживляющий мертвых, и начинает убивать людей, чтобы пересаживать их мозги своим монстрам. Лавкрафт вообще был большим поклонником Мэри Шелли и говорил, что ни одно литературное произведение не вызывает в читателе такого «вселенского ужаса перед неизвестным».
24
В 1931 году доктор Франкенштейн сменил имя. Продюсеры новой экранизации решили, что имя Виктор зрители сочтут «слишком суровым», и назвали ученого Генри. В фильме, снятом Джеймсом Уэйлом и впоследствии ставшем классикой, доктор Франкенштейн впервые оживляет собранное им существо с помощью электричества — в романе метод оживления не описан.
«Франкенштейн». Режиссер Джеймс Уэйл, 1931 Фото: Universal Pictures
25
Тогда же чудовище впервые появилось в известном нам облике — в исполнении Бориса Карлоффа. Привычную для нас внешность – зашоренные глаза, запертые на замок уши — монстр приобрел благодаря одному из «Капричос» Гойи, который по-русски принято называть «Сурки». У Гойи так выглядящие фигуры символизируют жертв окармливающего их невежества, но художнику-гримеру экранизации 1931 года Джеку Пирсу смысл офорта явно был не важен, картинка просто пригодилась ему, когда он работал над наружностью монстра. Он же придумал другие детали внешности существа — серо-зеленый цвет кожи и электроды на шее. Именно этот образ, воплощенный Борисом Карлоффом и не имеющий ничего общего с мускулистым великаном с длинными волосами из книги Шелли, и стал каноническим — вошел в массовую культуру, появлялся в рекламе чего угодно, от хлопьев до автомобилей, и принес студии Universal миллионы долларов от продажи авторских прав на изображение.
Франсиско Гойя. «Сурки», 1797–1799 Фото: Francisco Jose de Goya y Lucientes
26
В 1935 году монстр все-таки заговорил. Для «Невесты Франкенштейна», сиквела фильма 1931 года, где, в отличие от романа, ученый соглашается на требование чудовища сделать ему спутницу жизни, режиссер Джеймс Уэйл вместе со штатным психиатром киностудии лично составил словарный запас монстра: 44 слова были отобраны из контрольных работ десятилетних актеров студии.
27
Борис Карлофф отказался играть в пародии на «Франкенштейна», но сыграл внука доктора Франкенштейна. Ставший суперзвездой после роли монстра в фильме 1931 года Карлофф отклонил предложение сниматься в комедии 1958 года «Эбботт и Костелло встречают Франкенштейна», где Дракула пытается пересадить чудовищу мозги знаменитых комиков. Участие в пародии Карлофф посчитал унизительным, но его устроила роль в фильме того же года «Франкенштейн-1970», где он сыграл внука Генри Франкенштейна из экранизации 1931 года, тоже ученого, который пытается оживить уже новое существо с помощью атомной энергии.
28
Британские консерваторы считали, что, предоставив рабочим избирательные права, общество сделает из них монстров Франкенштейна. Когда в 1866 году британский политик-либерал Джон Брайт выступил с проектом изменения избирательного ценза, консерваторы проект отклонили, а в журнале Punch вышла карикатура «Бирмингемский Франкенштейн», где малюсенький Брайт изображен на фоне монструозного рабочего.
Карикатура «Бирмингемский Франкенштейн» в журнале Punch, 1866 Фото: John Tenniel
29
А американские — что монстрами станут наделенные хоть какими-то правами рабы. В 1831 году, после крупнейшего восстания рабов в Виргинии, на всем американском Юге был принят пакет дискриминационных законов, лишающий темнокожих практически всех гражданских свобод, вплоть до свободы вероисповедания. Один из главных лоббистов законов Томас Дью из Вирджинии объяснял необходимость их принятия, ссылаясь на сюжет «Франкенштейна»: «Дать негру свободу — все равно что вырастить монстра, как в недавнем романе: герой вроде бы создает существо по облику и подобию человека, но порождает в итоге силу, которая несет смерть».
30
Во время Второй мировой в виде чудовища Франкенштейна изображали Гитлера. Американский художник-карикатурист Клиффорд Берримен в начале 1940 года опубликовал в газете The Evening Star карикатуру «Мы что, Франкенштейны?», на которой поддерживавшие тогда Германию Сталин и Муссолини в ужасе смотрят на собранного из разного оружия монстра с лицом Гитлера.
Карикатура «Мы что, Франкенштейны?» в газете The Evening Star, 1940 Фото: The Library of Congress / W.W. Norton
31
Доктором Франкенштейном называли создателя противозачаточных таблеток. Пионера в области гормональной контрацепции и искусственного оплодотворения Грегори Гудвина Пинкуса американская консервативная пресса середины XX века назвала доктором Франкенштейном за его революционные опыты вроде выведения кролика из пробирки.
Грегори Гудвин Пинкус, 1932 Фото: Getty Images
32
Уподобления Виктору Франкенштейну заслужил и отец атомной бомбы Роберт Оппенгеймер. Массачусетский технологический институт назвал книгу Шелли «одним из лучших пособий для изобретателей, ученых и творцов всех мастей» и в 2018 году выпустил специальное издание «Франкенштейна» с актуальными комментариями. Например, слова Виктора Франкенштейна «Угрызения совести убивали во мне надежду. Я уже причинил непоправимое зло и жил в постоянном страхе, как бы созданный мною урод не сотворил нового злодеяния» сопровождаются следующим соображением: «Раскаяние, которое испытывает Виктор, напоминает чувства, которые, по его воспоминаниям, испытал Роберт Оппенгеймер, когда увидел разрушительную силу атомной бомбы».
33
Есть термин «комплекс Франкенштейна». Его ввел Айзек Азимов, обозначив им навязчивый страх восстания разумных машин против их создателей, а оттуда он перекочевал в сленг сначала робототехников, а потом и разработчиков искусственного интеллекта. Сам Азимов этот страх полностью разделял, что и отразилось в его знаменитых законах робототехники.
34
Существует дрэг-версия «Франкенштейна». В «Шоу ужасов Рокки Хоррора» 1975 года облаченный в корсет и чулки доктор Фрэнк-н-Фертер тоже создает существо, но не чудовище, а красавца, в которого сам и влюбляется.
35
К одной из экранизаций «Франкенштейна» имел отношение Энди Уорхол. В фильме протеже Уорхола Пола Моррисси «Тело для Франкенштейна» главный герой барон фон Франкенштейн в исполнении Удо Кира одержим мыслью создать идеальную расу: он оживляет двух собранных из трупов существ мужского и женского пола и заставляет их спариться. Хотя Уорхол лишь изредка появлялся на съемочной площадке и немного участвовал в монтаже, продюсеры выпустили фильм в прокат с названием «Франкенштейн Энди Уорхола», чтобы привлечь зрителей.
36
«Франкенштейн» — любимая книга Гильермо дель Торо. Режиссер даже написал предисловие к одному из изданий, где назвал роман «панковским произведением, бросающим вызов общественности», саму Мэри Шелли, начавшую писать роман в 17 лет,— величайшим тинейджером в истории, чьи переживания до сих пор продолжают откликаться даже во взрослых мужиках вроде него.
37
После вторжения США в Ирак там появился свой монстр Франкенштейна. В романе Ахмеда Саадави «Франкенштейн в Багдаде» старьевщик собирает останки людей, погибших во время взрывов, и создает из них монстра, который начинает мстить убийцам. Книга стала бестселлером на Западе и попала в шорт-лист Международной Букеровской премии.
«Тело для Франкенштейна». Режиссер Пол Моррисси, 1973 Фото: Braunsberg Productions; Carlo Ponti Cinematografica
38
В «Терминаторе-2» есть отсылка к роману Шелли. Герой Арнольда Шварценеггера возвращается в прошлое, уничтожает чип и предотвращает ядерную катастрофу, которую вышедший из-под контроля искусственный интеллект должен устроить 29 августа 1997 года, то есть за день до двухсотлетия Мэри Шелли.
39
Монстр Франкенштейна чуть не сразился с Кинг-Конгом. В начале 1960-х американский продюсер предложил японцам снять фильм «Кинг-Конг против Франкенштейна», но на студии Toho решили заменить монстра, которого уже окончательно стали называть по имени его создателя, на родного Годзиллу.
«Кинг-Конг против Годзиллы». Режиссер Исиро Хонда, 1962 Фото: RKO General Pictures; Toho Company
40
Созданный Франкенштейном монстр стал героем DC и Marvel. В комиксе DC он появился 1948 году и с тех пор сражался и против Супермена, и против Бэтмена, и вместе с ними против нацистов. В Marvel монстром занялся сам основатель издательства Стэн Ли. Его вариант оказался ближе к оригиналу: одинокий и всеми непонятый монстр пытается найти друзей, но в итоге становится жертвой человеческой жестокости. Закончил Ли свой комикс фразой одной из героинь: «Настоящие монстры — это мы, люди».
Стэн Ли и Джо Манилли. «Твое имя Франкенштейн!», 1953 Фото: Atlas Comics
41
Однажды монстр Франкенштейна вселился в Джона Леннона. «Желтая подводная лодка», созданная пионерами психоделической анимации по мотивам одноименного хита The Beatles, начинается с того, как Ринго Старр идет домой к своему другу Джону Леннону, но вместо него обнаруживает монстра Франкенштейна. Включив электричество, Старр оживляет монстра, тот, выпив что-то, вновь становится Джоном Ленноном. Произошедшее никак не объясняется. В журнале Time назвали мультфильм «любопытным примером художественной шизофрении на фоне неудачного „прихода»».
«Желтая подводная лодка». Режиссер Джордж Даннинг, 1968 Фото: United Artists/King Features, 1968
42
Спектакль по мотивам «Франкенштейна» стал самым провальным в истории Бродвея. Постановка «Франкенштейна» 1981 года, стоившая $2 млн — рекордный бюджет для того времени,— была закрыта на следующий день после премьеры из-за разгромных критических статей. Театральный критик Фрэнк Рич, например, так описал спектакль в The New York Times: «Болтливая, высокопарная чушь, которая не передает ни захватывающего тона книги, ни юмористического тона фильма».
43
Тим Бёртон превратил Франкенштейна в подростка, а его монстра — в пса. В 1984 году Бёртон снял для студии Walt Disney Pictures черно-белую короткометражку «Франкенвини», где мальчик по имени Виктор Франкенштейн воскрешает своего пса. На студии решили, что фильм слишком мрачен для детской аудитории, не пустили его в прокат и расстались с режиссером. Спустя почти 30 лет, когда Бёртон уже снял свои кассовые хиты вроде «Бэтмена», студия уговорила режиссера снять анимационный полнометражный ремейк «Франкенвини» — в итоге мультик стал хитом и даже получил номинацию на «Оскар».
«Франкенвини». Режиссер Тим Бёртон, 2012 Фото: Walt Disney Pictures
44
Песня о чудовище Франкенштейна возглавила чарт Billboard и стала неофициальным гимном Хэллоуина. В 1962 году Бобби Пикетт выпустил песню «Monster Mash», в которой, пародируя манеру Бориса Карлоффа, пел о том, как монстр придумал новый танец.
Обложка сингла «Monster Mash», 1962 Фото: Garpax
45
Сюрреалисты обещали показать потомка Франкенштейна. В анонсе их знаменитой выставки 1938 года фигурировал удивительный экспонат: «Прямой потомок Франкенштейна робот Энигмарель, сконструированный в 1900 году американским инженером Айрлендом, пересечет главный зал выставки сюрреализма в половине первого ночи, представ во всех своих фальшивых плоти и крови». Энигмарель или нет, но фигура, собранная из разных частей, на выставке была.
46
В советском фильме «Три плюс два» есть кадры, вырезанные из американского «Сына Франкенштейна». Когда герой советской комедии читает детективный роман и представляет себе происходящее в нем, зритель видит сцену из третьего фильма про монстра Франкенштейна с Борисом Карлоффом: горбатый помощник Франкенштейна смотрит, как чудовище гоняется за бургомистром. Режиссер фильма Генрих Оганесян взял просто эти кадры из архива ВГИКа, не думая об авторских правах.
47
В России опыт доктора Франкенштейна отчасти повторил профессор Преображенский. Однако герой булгаковского «Собачьего сердца» воли созданному им монстру не дал и, своевременно признав свою ошибку, вернул прах к праху, а мозги дворняге.
«Собачье сердце». Режиссер Владимир Бортко, 1988 Фото: Ленфильм
Читать Мэри Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей»
Вебинар состоится 7 декабря 2024 года. Ведущая Ирина Дедюхова.
Зарегистрируйтесь для участия в вебинаре, заполнив следующую форму и оплатив участие. Обязательны для заполнения только поля Имя и E-mail.
Емейл в форме оплаты в форме регистрации должны совпадать. После оплаты и проверки администратором на этот емейл вам будет выслана ссылка для участия в вебинаре.
Оплатить Яндекс.Деньгами или банковской картой можно в форме ниже:
