По материалам блога «Огурцова на линии«:
Уильям Стайрон, американский писатель, чье творчество всегда вызвало бурные эмоции у желающих разъяснить, что же он имел в виду.
Провидение было к нему благосклонно, он умер в 2002 году, не дожив до нового витка поисков толерантности вне нравственности. Смерть его пришлась как раз на момент самой нетолерантной истерии из-за странного налета на башни-близнецы в Нью-Йорке, поэтому умер он тихо, не в пример тому, как жил.
Стайрон — лауреат Пулитцеровской премии 1968 года. Пожалуй, единственный, кому эта премия просто спасла жизнь на крутых виражах конца 60-х.
Обычно… коллеги стараются не слишком замечать творческие удачи собрата по перу, но здесь ими было очень вовремя проявлено человеческое великодушие. Премию Стайрон получил за роман «Признания Ната Тернера», за который его… разве что не судили как экстремиста, предварительно перерыв квартиру и попытавшись сгноить в психушке.
Времена тогда были суровые, водораздельные. Либо ты орешь вместе с черными братьями под мегафон Мартина Лютера Кинга, либо жжешь костры по ночам в белом балахоне. Выбор невелик: любо туда, либо сюда.
4 апреля 1968 года в штате Мемфис Мартин Лютер Кинг был убит предположительно Джеймсом Эрлом Реем, который в тот момент совершил побег из тюрьмы в Миссури.
Он был арестован в лондонском аэропорту Хитроу, экстрадирован в США и обвинен в убийстве. 10 марта 1969 года Рей был признан виновным и приговорен к 99 годам заключения в окружной тюрьме штата Теннесси. Последующие попытки Рея оспорить решение и предстать перед комиссией присяжных так и не увенчались успехом, он умер в тюрьме 23 апреля 1998 года в возрасте 70 лет.
Однако Рея до сих пор называют именно «предполагаемым убийцей». Сами знаете, как бывает удобно, когда надо кого-то «убрать», а тут в аэропорту задерживают беглого зэка. Обычно это называют «по счастливому стечению обстоятельств». Лучше не задумываться, кому такое счастье привалило.
Ну, скажите, откуда беглому зэку знать, что Кинг забронировал номер 306 в мотеле «Лорейн» в Мемфисе, которым владел чернокожий предприниматель? Впрочем, Кинг и его ближайшие друзья останавливались в этом мотеле так часто, что 306 номер стали называть «номером Кинга». Но ведь это надо было узнать и выследить!
В тихий апрельский вечер Кинг вышел на балкон второго этажа мотеля, и в него выстрелили только один раз, позиция была… выбрана тщательно и безупречно. Он был поражён единственной пулей, выпущенной из винтовки. Пуля прошла через правую часть шеи и глотку, потом, пройдя через спинной мозг, остановилась в его плече.
По описанию траектории понятно, что стрелял высокий профи и мастер своего дела, а не беглый зэк. К тому же речь по поводу убийства Мартина Лютера Кинга произнес сенатор от штата Нью-Йорк Роберт Кеннеди, которого расстреляли через два месяца…
Это такая общая обстановочка, куда сунулся с романом «Признания Ната Тернера» задумчивый писатель Стайрон, которого принялись сразу же избивать все. Шансы протянуть дольше Роберта Кеннеди у него были невелики. Поэтому ему решили дать еще один шанс, как бы прозрачно намекнув всем, что написанное им — «просто литература». А на «просто литературу» ведь умные люди не обижаются, это же… ерунда какая-то.
…Вообще в стилистике Стайрона и в его внешности… что-то неуловимое и ускользающее говорит о том, что у него точно есть примесь индейской крови. Сужу просто по тому, как он выстраивает повествование, как он подводит своего героя к выбору… Все ведь в детстве играли в индейцев, знаете, когда выезжает такой мудрый и проницательный вождь краснокожих в штанах с бахромой и перьями на голове, и изрекает свое «Хау!» или «Вау!», без разницы. Но всем сразу начинает хотеться снять с него скальп.
А он неторопливо и обстоятельно начинает эпическое повествование, в которое вплетается запах разнотравья, пыли и стрекот сверчков…
Август 1831 года. Где-то в глуши юго-восточной Виргинии. Сверчок трещит, продолжая свою размеренную тихую жизнь. Темнеет достаточно быстро. Все уже легли спать — завтра новая рабочая неделя, завтра новый день, который для некоторых не наступит.
Шелест травы под босыми черными ногами. В темноте их глаза и зубы отсвечивают жестокостью и яростью. Кто-то прячет свой страх за спиртным, кто-то — за мыслями, убеждая себя, что это во имя добра, что так сказал Господь, а кто-то просто хочет крови. Крови белых людей. Крови поработителей. Крови тех, кто годами издевался и вёл себя так, словно они выше других. Всё дело в коже — в их белой коже.
Роман «Признания Ната Тернера» (The Confessions of Nat Turner) вышел за год до гибели Мартина Лютера Кинга… И ассоциации здесь самые прямые вовсе не потому, что в основу романа положена предсмертная исповедь Тернера, записанная его адвокатом Томасом Греем. Смерть ждет каждого из нас, поэтому она мало что решает.
Это сопоставление у Стайрона возникло не случайно. Нат Тернер в 1831 году поднял восстание чернокожих рабов, будучи баптистским проповедником как и Мартин Лютер Кинг. Но результатом его проповедей стаза мученическая смерть около 50-ти белых мужчин, женщин и детей. А Мартин Лютер Кинг призывал к мирному протесту, а проповеди читал немного о другом.
Нат Тернер вырос глубоко религиозной личностью и большую часть времени проводил в молитвах, чтении религиозной литературы, в особенности Библии. Его часто посещали видения, многое в своей жизни он интерпретировал как личные послания от Бога, о чем произносил проповеди. Когда Тернеру исполнилось 23 года, он, получив одно из таких посланий, сбежал от своего хозяина, однако после – вернулся, также согласно воле Господа.
Но в целом созданный Стайроном образ очень напоминает Ната Тернера, однако надо совершенно погрязнуть в идеологических штампах и политических ярлыках, чтобы не увидеть при внешнем почти неразличимом сходстве самое отличие: Нат Тернет — антипод Мартина Лютера Кинга. Но кому надо с этим разбираться в такой момент?
28 марта 1968 года Кинг возглавил 6-тысячный марш протеста в деловой части Мемфиса (штат Теннесси), целью которого была поддержка бастующих рабочих. 3 апреля, выступая в Мемфисе, Кинг сказал: «Впереди у нас трудные дни. Но это не имеет значения. Потому что я побывал на вершине горы… Я смотрел вперёд и видел Землю обетованную. Может быть, я не буду там с вами, но я хочу, чтобы вы знали сейчас — все мы, весь народ увидит эту Землю».
Нобелевскую премию в 1964 году он получил, когда мировую известность приобрела его речь «У меня есть мечта». И разве это… не литературный метод? По крайней мере, он намного более действенный, чем насилие.
Все в жизни взаимосвязано. И Победа 1945 года сделала возможным возвышение Мартина Лютера Кинга. У Ната Тернера такой возможности не было, но все же Стайрон придерживается позиции, что подобная «борьба» с показательными зверскими убийствами — вовсе не ослабляет позиции расовой дискриминации. Напротив, подобные выступления дают повод для развязывания ответного террора.
Мартин Лютер Кинг никого не призывал убивать. Но был убит, чтобы спровоцировать его сторонников именно на восстание, подобное тому, которое устроил Нат Тернер, как бы продемонстрировав «неисправимость системы» мирным путем, бессмысленность мирного сопротивления. На некоторое время оно действительно убедило многих людей в том, будто ненасильственное сопротивление ведёт в тупик. А Стайрон свои романом доказывал, каким тупиком является любое насилие.
Конечно, это убийство вызвало общенациональное возмущение, сопровождавшееся бунтами чернокожего населения более чем в ста городах. В федеральной столице дома горели в шести кварталах от Белого дома, а на балконах Капитолия и лужайках вокруг Белого дома разместились пулемётчики. По всей стране 46 человек были убиты, 2,5 тысячи ранены, а на подавление беспорядков были брошены 70 тысяч солдат. В это время большой популярностью пользуется экстремистская организация «Чёрные пантеры», продолжающая дело Ната Тернера. Помните еще Анжелу Девис?..
Своего героя Стайрон изображает религиозным фанатиком, преследуемым бредовыми фантазиями о сексуальном насилии над красивой 18-летней белой девушкой Маргарет. Убив её, Тёрнер начинает сомневаться в своей правоте.
После выхода книги все чернокожие писатели подвергли её жесткой критике, обвинив автора в расизме и игнорировании исторических фактов. В СССР роман долгое время не издавался, «Литературная газета» опубликовала рецензию марксиста Герберта Аптекера, обвинявшего автора в искажении «образа народного героя».
Поэтому неудивительно, что и сегодня со Стайроном пытаются свести счеты уже на русском.
Забавный, конечно, выверт решил провернуть Уильям Стайрон. Он, белый мужчина, захотел рассказать от лица чёрного мужчины о том, как живётся угнетаемому населению. Ну посудите сами, что он, белый, может знать о том, каково это, быть чёрным рабом? Это всё равно, как если бы он написал об изнасиловании от лица женщины. Хотя, постойте, изнасилование он тут тоже описывает, хотя и не от лица женщины, спасибо и на этом. Кажется, он думает, что он имеет на всё это право. Посиживая в уютной тени своих белых мужских привилегий он хочет поднять бабосиков и славы на унижениях и страданиях других. Ну что ж, по ходу ему это удалось, раз другие белые мужчины наградили его Пулитцеровской премией.
Пулитцеровскую премию за рассказ о том, как более-менее образованный религиозный негр, сходя потихоньку с ума от унижений и неудовлетворяемых вожделений, неудачно организовывает восстание рабов, подставляя своих соплеменников и убивая тех, кого не хотел убивать. Замечательно выходит. Типа вот хорошая, конечно, гуманистическая затея освобождения, но попала не в те руки. Да и как бы нет среди негров подходящих рук, видите, сплошные животные инстинкты.
Написал писатель хорошим языком фуфню на актуальную тему, отхватил премию, и теперь вот читают люди, умудряются даже в этом находить благородство и любовь, хотя главный персонаж ни разу в книге никого не любил, а уж благородством там и не пахло.
Ну и не могу не отметить роль женщин в книге. Их вообще забыли. Они появляются только тогда, когда надо готовить, рожать и совокупляться.
Плохо. Очень плохо.
Само восстание и сцены насилия Стайроном в романе не смакуются, как можно подумать по этой рецензии. Медленно, по капле описывает быт невольников, их общение между собой, воспоминания самого Ната Тёрнера о своих хозяевах, друзьях, родных. Под стрекотание сверчков и запах травы — длинные подробные размышления о вере и равноправии людей, о Боге и… «роли личности в истории». И очень неохотно, сквозь зубы, будто этого и не было вовсе — о самом восстании и «Судном дне».
По этому явному нежеланию героя останавливаться мыслями на содеянном, стремлении вернуться к тому времени, когда ему жилось нелегко, но все же он оставался человеком, Стайрон показывает, как он стремится уйти из жизни, сохранив все лучшее, что видел в жизни. И это очень трогает в его герое, особенно, когда понимаешь, что жизнь была к нему очень несправедлива.
Крупнейшее восстание рабов в истории США началось 22 августа 1831 г. в графстве Саутгемптон на юго-западе штата Вирджиния. Его как раз и возглавил Нат Тернер. Тернером двигали не его собственное бесправное положение раба и личное недовольство, он даже характеризовал своего владельца, первую жертву восстания, как «доброго хозяина», а его убежденность, не покидавшая его с самого раннего детства, в собственном особом предназначении. Когда наступил «великий Судный день», Тернер с немногочисленной группой сторонников, будучи убежденным в том, что он пророк, призванный Богом освободить своих соплеменников, убил около шестидесяти белых мужчин, женщин и детей. Когда под его началом было уже примерно семьдесят человек, они направились к главному городу графства, «Иерусалиму», где были встречены местным ополчением. Десятки чернокожих рабов, выбранных наугад, были казнены. Сорок из них были убиты кавалеристами, насадившими их отрубленные головы на копья. Примерно пятьдесят предстали перед судом, девятнадцать были казнены, хотя самому Тернеру удалось скрываться еще восемь недель. В интервью, которое он дал перед тем, как его повесили 11 ноября, и которое было опубликовано как «Признания Ната Тернера», на вопрос, не считает ли он теперь, что ошибся, Тернер ответил: «Разве Христос не был тоже распят?».
Несмотря на жестокие репрессии и всеобщую панику, Законодательное собрание Вирджинии провело уникальные дебаты спустя три месяца. Подстегнутые неприятием рабства губернатором Флойдом, его члены стали серьезно рассматривать вопрос об отмене рабства для предотвращения дальнейших выступлений. После освобождения все рабы были бы депортированы в Африку или куда-либо еще. То, что предложение не добрало лишь немного голосов, показало неминуемость отмены рабства. Тем не менее делегаты, выступавшие за отмену рабства, потерпели поражение на выборах 1832 г., так же возросло число теоретических обоснований института рабства учеными и политиками Юга. Дж. Кэлхун пошел даже дальше обычного оправдания рабства как неизбежного зла и провозгласил его «несомненным благом».
Николай Мельников
Бунтующий человек Уильяма Стайрона
Опубликовано в журнале Иностранная литература, номер 4, 2006
Уильям Стайрон Признания Ната Тернера. Роман / Перев. с англ. В. Бошняка. — СПб.: Лимбус Пресс, 2005
«Каждый белый на Юге рождается распятым на черном кресте» — под этим чеканным фолкнеровским афоризмом охотно подписался бы и Уильям Стайрон, по мнению которого, любой «южанин осознает негра как вечную, непреложную часть самой истории, как компонент самой ткани бытия, и настолько естественный, настолько необходимый, что, убери его, вся эта ткань расползется»[1].
(Едва ли нужно разъяснять, кто такой Уильям Стайрон и каково его место в истории американской литературы ХХ века: достойный наследник Фолкнера и Томаса Вулфа, лауреат престижных литературных премий, традиционалист, переросший рамки школ и «измов», затрагивавший в своих книгах самые кровоточащие проблемы человеческого бытия, короче говоря — живой классик.)
Детство и юность Стайрон провел «неподалеку от округа Саутгемптон, <…> в том краю на виргинском побережье, который обычно включают в черный пояс, потому что население тут преимущественно негритянское»[2]. Именно там в 1831 году вспыхнуло восстание чернокожих рабов под предводительством баптистского проповедника Ната Тернера, всколыхнувшее весь рабовладельческий Юг: восставшие методично вырезали белое население округа, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. Правда, черное воинство (не превышавшее сотню бойцов) так и не смогло увлечь за собой массы рабов. Подавляющее большинство чернокожих осталось пассивным, а некоторые — из числа дворовых слуг — даже защищали жизнь и имущество хозяев. Разграбив несколько поместий и уничтожив около пятидесяти человек, отряд Тернера разложился от повального пьянства и мародерства, а при первом же серьезном столкновении с ополчением белых рассыпался; зачинщики, кто раньше, кто позже, были схвачены и после скорого суда казнены. Отчаянный порыв к свободе увенчался сотнями трупов: мстя за убитых, виргинцы и съехавшиеся со всего Юга добровольные каратели перебили множество ни в чем не повинных негров, в том числе и вольноотпущенников. Одним из последних был повешен Нат Тернер, чью предсмертную исповедь записал и вскоре издал адвокат Томас Грей.
Кровавые события далекого прошлого, запечатленные в тощей брошюрке Грея да в скупых газетных сообщениях, легли в основу романа «Признания Ната Тернера» (1967), замысел которого возник у писателя уже в конце сороковых годов, когда он только вступал на литературное поприще. Как неоднократно признавался сам Уильям Стайрон (например, устами автобиографического героя-повествователя из «Выбора Софи»), с детских лет его воображение опалял образ «черного дьявола-фанатика»: «…Он возник из истории ослепляющим, поистине катастрофическим взрывом, совершил свой эпохальный подвиг и исчез столь же таинственно, как и появился, не оставив ничего о себе, о своей личности, ни единого изображения — ничего, кроме имени».
Роман, потребовавший от автора несколько лет мучительного труда, был опубликован в разгар негритянских бунтов и сразу же вызвал «кривые толки, шум и брань» в американской прессе. Но если в США книга сделалась супербестселлером и была удостоена Пулицеровской премии, то в Советском Союзе она оказалась «персоной нон грата». В то время как остальные произведения Уильяма Стайрона — пусть и со скрипом, пусть и в кастрированном виде, как это случилось с «Выбором Софи» (1979), — дошли до российского читателя еще на излете советской эры, роман «Признания Ната Тернера» немного задержался в пути: его русский перевод появился на прилавках книжных магазинов в прошлом году, когда писатель разменял восьмой десяток.
О причинах подобной задержки можно только гадать. Вероятно, советским литчиновникам не пришлись по душе стайроновские «раздумья по поводу истории» и безжалостные выводы относительно революционного насилия как средства достижения благой цели. Да и возглавивший заранее обреченное восстание Нат Тернер, религиозный проповедник и визионер, который, «выражая собственные мысли исключительно языком пророков, должно быть, видел себя не меньше как Гедеоном, карающим мадианитян»[3], в интерпретации Стайрона никак не похож на твердокаменного революционера с холодной головой и горячим сердцем. Им движут не классовая ненависть или отчаянная нужда (по сравнению с рабами, изнывающими от непосильного труда на табачных и хлопковых плантациях Алабамы или Джорджии, у Ната, принадлежавшего незлобивому виргинскому фермеру, были сносные бытовые условия), а религиозный фанатизм, сдавленные сексуальные комплексы и уязвленное честолюбие. К тому же стайроновский герой, сеявший в души своих сподвижников «семена негритянской воинственности», показан совершенно никудышным руководителем: он не смог «совладать с разбушевавшимися черными мерзавцами» и поддерживать на должном уровне дисциплину, но главное — органически не способен убивать. Сцены насилия (воссозданные автором с жутким правдоподобием) вызывают у новоявленного Иисуса Навина приступы тошноты. Выяснилось, что «пить вино ярости Божией» не так-то сладостно, как грезилось во время экстатических видений. Единственной его жертвой стала кроткая восемнадцатилетняя красавица Маргарет, в которую он был безнадежно влюблен, но ее зверское убийство вызывает скорее мрачноватые фрейдистские ассоциации, нежели радужные мысли о праведном возмездии белым угнетателям. Убив Маргарет (едва ли не единственного человека, с которым чувствовал душевную и интеллектуальную близость), Нат Тернер внутренне надламывается. Вдохновлявшая его на бунт вера в сопричастность божественному замыслу сменяется тягостным осознанием собственной вины и чувством «удаленности от Бога, разобщенности с Ним, не имеющим ничего общего ни с маловерием, ни с недостатком богоустремленности».
Короче говоря, вместо образцово показательного революционера, вместо идеального борца за светлое негритянское будущее у Стайрона получился сложный, многомерный характер, в котором переплавлены рассудочная жестокость и душевное благородство, живой ум и слепой догматизм, обостренное чувство собственного достоинства и мучительное ощущение «черномазой неполноценности», сила духа и фатальная нерешительность. Образ настолько не соответствовал пропагандистским клише, что этого писателю не могли простить.
Недаром же ведущие советские американисты пеняли на «художественно не слишком убедительный «гамлетизм» центрального персонажа, под конец словно бы раздавленного яростью беспощадного бунта, который он сам же и проповедовал», и утверждали, что в целом вещь «не стала творческой удачей Стайрона», а на страницах «Литературной газеты» появилась перепечатка ворчливой рецензии американского критика-марксиста Герберта Аптекера, раздраконившего автора, чей роман, «нашпигованный самыми шовинистическими стереотипами в описаниях негров», будто бы искажает «образ народного героя»[4].
С еще более резкой и безапелляционной критикой стайроновского романа выступиличернокожие интеллектуалы, тогда, в конце шестидесятых, завороженные идеологией «власть черным» и считавшие расизмом все, что противоречило идее «черного превосходства». В пику Стайрону был выпущен сборник «”Нат Тернер” Уильяма Стайрона. Возражения десяти черных писателей» (1968), на страницах которого писателя обвиняли в расизме, игнорировании исторических фактов, относящихся к жизни черных рабов, в невнимании к «красоте афроамериканских идиом» и в прочих смертных грехах. О характере полемических выпадов можно судить уже по названию статей: «Искажение истории и фактов. Апологетический трактат бывшего южанина о рабстве и жизни Ната Тернера, или Сфабрикованные признания Уильяма Стайрона» (Джон Уильямс), «Поражение Уильяма Стайрона» (Эрнест Кайзер), «Признания Уилли Стайрона» (Джон Килленс) и т. д. Почти все обвинения, предъявленные писателю, были откровенно абсурдны. Один критик корил Стайрона за то, что его герой вдохновляет себя и своих сообщников образом Наполеона, вместо того чтобы избрать образцом для подражания гаитянца Туссена-Лувертюра[5] (как будто проповедник из виргинской глубинки мог знать о его существовании!); другой возмущался тем, что автор обрек протагониста на целибат да еще заставил влюбиться в белую девушку, в то время как у прототипа якобы имелась жена[6] (в своих интервью, отбиваясь от упреков, Стайрон называл эту версию беспочвенной[7]); третий утверждал, что герой исторического романа не может «действовать в историческом вакууме»[8], а, значит, автор непременно должен был упомянуть всех предшественников виргинского мятежника: Габриэля Проссера, пытавшегося поднять восстание возле Ричмонда в 1800 году, Денмарка Вези, в 1822 году подбивавшего к бунту рабов под Чарльтоном, и других (как будто перед ним было не художественное произведение, а и впрямь исторический трактат).
Из всех чернокожих зоилов, сплясавших вокруг Стайрона танец скальпа, лишь один приблизился к истине, когда заявил, что роман больше говорит о психологии автора, чем «о сердце, душе и сознании негритянского революционера Ната Тернера»[9].
Действительно, несмотря на то, что проникновение в сознание чернокожего раба и попытка взглянуть на мир его глазами и сделали «Признания Ната Тернера» уникальным явлением в истории американской литературы (даже Фолкнер предпочитал изображать своих чернокожих героев «со стороны» или в объективной повествовательной манере, но не «изнутри»[10]), образ мятежного проповедника был интересен Стайрону постольку, поскольку позволял «пройти сквозь время и пространство, чтобы до некоторой степени раскрыть самого себя»[11] и осмыслить общезначимые свойства человеческого «я». А благодаря этому образ главного героя да и произведение в целом способны вызвать живой отклик и трепет узнавания и у российского читателя, мало озабоченного расовыми конфликтами между белыми и черными американцами.
Поверх сюжетно-событийной канвы исторического романа Стайрону удалось создать величественную поэму о несчастной, заблудшей человеческой душе, восставшей против «беспросветной реальности несвободы» и потерпевшей жестокое нравственное поражение, ибо нельзя отстоять собственную человечность за счет ее отрицания в других. Среди реалистически выписанных декораций американского захолустья разыгрывается метафизическая трагедия, главными движущими силами которой становятся не расовые и социальные антагонизмы, а нравственные и философские антиномии, обрекающие любого мыслящего человека на мучительный выбор между многими жизненными правдами и поиск конечных, абсолютных истин.
Одну из них — «Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рожден от Бога и знает Бога» — пусть и с опозданием, уже перед лицом вечности, осознал стайроновский бунтарь. Что ж, будем благодарны за это и ему, и его создателю…
Будем признательны и переводчику: благодаря ему среди пестрого переводного хлама появилась книга, напоминающая нам о том, какой должна быть настоящая литература, не подвластная политической конъюнктуре, диктату рынка и скучным безумствам моды.
Николай Мельников
[1] У. Стайрон. Безмолвный прах // Иностранная литература, 1986, №7,с.222.
[2] У. Стайрон. Цит. соч.,с.220.
[3] У. Стайрон. Цит. соч., с.225.
[4] Аптекер Г. Нат Тернер — миф и реальность // Литературная газета. 1968. 27 ноября (№49). С.14.
[5] William Styron’s Nat Turner. Ten Black Writers Respond / Ed. by John Clarke. Boston: Beacon Press, 1968, p. 42.
[6] Op. cit., p. VII.
[7] Conversations with William Styron. Ed. by James L. West. Univ. Press of Mississippi, 1985, p. 106.
[8] William Styron’s Nat Turner. Ten Black Writers Respond…, p. 46.
[9]Op. cit., p.36.
[10] По мнению Стайрона, «его [Фолкнера] персонажи-негры, сколь ни превосходно они обрисованы, все же воспринимаются как плод долгого внимательного наблюдения, а не как итог вживания» (Иностранная литература, 1986, № 7,с.222)
[11]ConversationswithWilliamStyron…, p.87.
Читать Уильям Стайрон «Признания Ната Тернера»
Читать произведения Уильяма Стайрона в «Книжной лавке»:
