Самураи

Иногда я даю ссылки на свои литературные вещи, но должна с горечью констатировать, что сегодня у большинства нет ни времени на участие в содании собственных жизнесособных образов, ни средств для их визуализации. Хотя именно отработка многих вопросов на литературных образах — избавила бы наше общество от многих проблем.

Вместо этого нам подсовываются другие образы — которые либо намеренно изматывают душу своей заведомой нежизнеспособностью, либо агрессивно пытаются в нее влезть, с тем, чтобы неправильным образом поменять наше отношение к действительности. По своей сути, это — идеологическая диверсия, а не образы.

К счастью, подходящих образов всегда под рукой достаточно. Важно лишь придать им современное звучание, выставив правильно ассоциативные связи и… конечно, расставив нравственные акценты. Сегодня мы воспользуемся образами, созданными для нас режиссером Акира Куросава в фильме 1954 г. «Семь самураев».

Однако для начала я хотела бы поинтересоваться, а какая мысль больше всего тревожит вас, когда вы читаете статьи блога, не имея возможности погрузиться в прозу? Что конкретно вы хотите услышать в этих самодеятельных фильмах, прочесть между строчек?.. Я ведь не ошибусь, если скажу, что вы все приходите с одной изматывающей мыслью. Ведь сюда никто не приходит «отрываться от жизни», все изначально знают, что окунутся в самые актуальные обсуждения.

Уверена, что вас, как и меня тревожит один вопрос: «Когда мы начнем побеждать?..» Мы слишком долго живем на коленях, спутанные, будто Гулливер в стране лилипутов — множеством условностей и ограничений. Мы с удивлением понимаем, что серость и убожество легко обходят нас на поворотах, мы чувствуем, как наши силы уходят в пустоту…

И знаете, спутавшихся мыслей и чувств на тему «Как с нами такое могло приключиться?» — у нас с вами вполне созвучны тем, что обуревали когда-то японское общество. Нас, простите, пока только  не подвергли атомной бомбардировке, хотя войны на собственной территории с ковровыми бомбардировками от собственной армии… пожалуй,, сравнивают наше положение.

В этот момент Курасава, изначально желавший снять такую этническую фольклорную ленту про ритуальные самоубийства… вдруг снимает фильм про ронинов, то есть тех деклассированных самураев, которые решили жить, вместо того, чтобы кончать жизнь самоубийством.

Мы знаем, что потом с японской нацией произошло нечто такое, что крохотное островное государство сейчас входит в состав ведущих мировых держав. Акира Куросава стал необычайно почитаем на родине. И «Семь самураев» японцы с удовльствием называют в его фильмографии первым.

Вот и мы докатились до такого момента, что этот фильм, который многие видели в советское время и воспринимали совершенно с иными чувствами… стал про нас, про нашу с вами жизнь. Ну, не воспринимать же всерьез сказки нынешних «мыльных опер» или наглое вранье «Президент и его внучка«.

Чувство победы, чувство утраченного достоинства — вот, что все мы упорно добиваемся в этой жизни, что ищем в искусстве. Но нам нужна не просто абы какая победа, «любой ценой». Нам нужно то, что таилось во всех победах России — чувство нравственного перевеса.

Ежегодно на 9 мая мы слышим и видим тех, с кем совсем не хотелось бы делить ту Великую Победу наших предков, которая придает нам силы и сегодня, которая служит постоянным укором всем нам. Выясняется, что «одна на всех» победа нам не нужна! Слишком много воды утекло, отнюдь не со всеми сегодня хочется «побеждать», стоя статистами на митингах, или слушая бесконечные самовосхваления по телевизору.

Не правда ли, господа, мы все на сегодня — ронины! Разве я не такой же ронин, выживающий, благодаря умению пилить дрова или прятаться в канаве? Но и вы… чего греха таить? Мы же давно бросили с вами читать возвышающие душу стишки и писать восторженные рецензии по поводу новой прозы… Да уж и сколько ее не было-то — той прозы?

Казалось бы… каждый из нас делает для личной победы все… но почему же у нас не возникает этого чувства? И как раз в этот момент извечной тоски ронина по упущенной победе — давайте пересмотрим этот фильм, отдавая себе отчет в том, что он (как всякий предмет искусства) создавался не только для нас, но и о нас.