Генуэзская республика

Наияснейшая Генуэзская республика (итал. Repubblica di Genova, лиг. Repubbrica de Zena) была независимым государством в Лигурии, на северо-западном побережье Апеннинского полуострова. Началом её истории можно считать середину XI века, когда Генуя стала самостоятельным городом-коммуной.

Последним годом существования стал 1797, когда туда вторглись французские войска под командованием Наполеона. Генуя вошла в состав Лигурийской республики, которую в 1805 году присоединила к себе Франция. После поражения Наполеона республика была провозглашена вновь в 1814 году, однако вскоре была захвачена Сардинским королевством.

Для нас это государство интересно тем, что претендовало стать тем же, чем стала Венеция и Ломбардия для Византии. Генуэзцы стали катализатором избавления от татаро-монгольского ига. Напомним, что в центре войск Мамая стояла лучшая в Европе на тот момент генуэзская пехота.

А вот как закончил Мамай свои дни — надо вспомнить всем, кто рассчитывает жить здесь под прикрытием штыков с заявлениями о «вписывании в цивилизованный мир».

Генуэзская республика, помимо столичной округи, имела владения в Средиземноморье и Причерноморье, которые она использовала как торговые пункты. Из них были островами — Сардиния (в основном частичное владение), Корсика, Горгона, Капрая, Кипр, Лесбос, Хиос, Самос, Табарка, материковыми владениями были территории в Крыму (Чембало, Солдайя, Воспоро, Каффа), черноморские города Самсун, Синоп, Самастро и др., города рядом с Константинополем — Галата и Пера. Всё это называлось Генуэзской империей^[3].

Территории Генуэзской республики в Средиземноморье и Причерноморье. Codex Latinus Parisinus, 1395 год

В начале XI века Генуя стала самоуправляемой коммуной в пределах Итальянского королевства. Уже в ранний период своего существования Генуя стала важным торговым центром и уже могла конкурировать с таким городом как Венеция. Она начала своё расширение во время Крестовых походов, предоставив свой флот для перевозок, и захватила несколько территорий на Ближнем Востоке, развернув там активную торговлю.

В XIII веке Генуэзская республика вступила в союз с Никейской империей и помогла ей вернуть Константинополь в 1261 году. Союз позволял Генуе беспрепятственно торговать на огромной территории Византийской империи. В те же годы были захвачены многие острова на Эгейском море. Самым важным был остров Хиос, который был потерян только в 1566 году.

Вскоре республика продвинула свои торговые интересы на Чёрное и Азовское моря, где она начала контролировать, в частности, многие поселения в Крыму.

В западном Средиземноморье основным конкурентом Генуи была Пиза, которая в итоге была побеждена в морском Мелорийском сражении 1284 года. В результате победы Генуя получила остров Корсику, а позже и контроль над северо-западной Сардинией. В соперничестве между анжуйцами и арагонцами за контроль над Сицилией (после «Сицилийской вечерни» 1283 года) Генуя решила поддержать Королевство Арагон, победившую сторону, что позволило ей быстро влиться в сицилийскую экономику.

В результате экономического кризиса Европы в конце XIV века, а также длительной войны с Венецией, достигшей пика в поражении при Кьодже, Генуэзская республика вступила в период заката. Нарастающая мощь Османской империи сильно ослабила генуэзское влияние в Эгейском море, что более не позволяло ей вести торговлю в Чёрном море^[4].

С 1499 по 1528 год при постоянной французской оккупации республика пришла в крайний упадок. Испанцы с их союзниками из «старого дворянства» укрепились в горах позади Генуи. 30 мая 1522 года они атаковали город и подвергли его беспощадному грабежу. Когда великий адмирал Андреа Дориа из могущественной династии Дориа объединился с императором Карлом V, чтобы изгнать французов из Генуи и восстановить её независимость, у города появились новые перспективы. (Braudel 1984).

Являясь теперь младшим союзником Испанской империи, Генуэзская республика начала переживать своё возрождение. В частности, генуэзские банкиры, имевшие своих представителей в Севилье, финансировали многие предприятия Испанской короны. Фернан Бродель даже назвал период между 1557 и 1627 годами «Веком Генуи»: «of a rule that was so discreet and sophisticated that historians for a long time failed to notice it»^[5]. Несмотря на то, что современный турист проходит мимо блистательных палаццо в стиле маньеризма и барокко, выходящих фасадами на Страда Нова (сейчас Виа Гарибальди) или виа Бальби, ему сложно не заметить, что всё это бросающееся в глаза богатство, которое и не было по сути генуэзским, было сконцентрировано в руках узкого круга банкиров-финансистов, которых теперь принято называть «венчурными капиталистами».

Открытию Генуэзского банковского консорциума предшествовало государственное банкротство Филиппа II в 1557 году, которое повергло немецкие банковские дома в хаос и ознаменовало окончание господства Фуггеров в финансах Испании. Генуэзские банкиры обеспечили громоздкую Габсбургскую систему кредитами и, что не менее важно — постоянным и надёжным доходом. Взамен, менее надёжные поставки американского серебра осуществлялись через Севилью в Геную, пополняя капиталы для будущих высокорисковых предприятий.

Но деятельность генуэзцев не заканчивалась на экономике, например, генуэзский банкир Амброзио Спинола снарядил и возглавил армию в одной из компаний Восьмидесятилетней войны, проходившей в Нидерландах в начале XVII века. Упадок Испании в XVII веке привёл к упадку и Генуи. Частые банкротства испанских королей во многом способствовали разорению значительного числа генуэзских банковских домов.

Генуя продолжала переживать упадок в XVIII веке и в 1768 году была вынуждена продать Корсику Франции. Однако, Генуя всё ещё оставалась богаче Венеции и была важным торговым центром.

В 1742 году последнее владение Генуи на Средиземном море — остров-крепость Табарка — было завоёвано Тунисом^[6]. В 1797 году Генуя была оккупирована войсками Первой французской республики под командованием Наполеона Бонапарта, который сверг старую элиту и включил город и все земли в состав Лигурийской республики.

После захвата власти во Франции Наполеоном была принята более консервативная конституция, но история Лигурийской республики была недолгой — в 1805 году её аннексировала Франция и расчленила её территорию на департаменты Апеннины, Генуя и Монтенотте. После разгрома Наполеона I весной 1814 года, местная элита, вдохновлённая британским государственным деятелем Кавендишем, провозгласила восстановление старой республики, но на Венском конгрессе было решено, что Генуя должна быть отдана Сардинскому королевству. Британские войска подавили республику в декабре 1814 года и 3 января 1815 года присоединили её к Сардинскому королевству .

Особенностью Генуэзской республики, в первую очередь в сравнении с конкурирующей Венецией, была самая крайняя внутренняя нестабильность, вызванная ожесточенной борьбой олигархических кланов. Венецианской республике удалось установить баланс между различными богатыми семьями, обеспечив беспрецедентную стабильность своей политической системы, в Пизанской республике фактически доминировал единственный олигархический клан Висконти.

Стивен Эпштейн в своей работе «Генуя и генуэзцы» насчитывает за период 1257—1528 три гражданских войны и более 70 попыток переворота, из них более 40 удачных, много раз республика временно теряла независимость. В частности, в 1311 году горожане, стремясь избежать междоусобицы, вручили Геную императору Генриху VII. Неоднократно предпринимались попытки установления синьории (монархии). Дезорганизации дополнительно способствовала вовлеченность Генуи в сотрясавшую Италию борьбу гвельфов и гиббелинов (в которой Венеция практически не участвовала), а также борьба между старыми и новыми богатыми семьями (патрициями и пополанами).

В целом, республика являлась олигархией (с 1528 года — официально). Несколько связанных семей обычно объединялись со своей клиентеллой в т. н. альберги (фактически — кланы), которые могли образовывать укреплённые кварталы с собственными клановыми церквями. В условиях постоянной междоусобной борьбы и слабости городского правительства альберги давали чувство защищённости, и формировали новую лояльность. Согласно конституции 1528 года было официально признано 28 альберги, из них 5 пополанских.

Важную роль в жизни республики играл основанный в 1407 году Банк Святого Георгия (Casa di San Giorgio), первый банк в мире в современном понимании. С 1453 года он начал управлять рядом генуэзских колоний.

Другим изобретением генуэзцев стали маоны — торговые товарищества, которые в условиях слабости правительства исполняли также функции государства.

В своих колониях генуэзцы воспроизводили ту же модель клановой организации (в частности, альберго Джустиниани на греческом острове Хиос) и межкланового насилия (например, конфликт между семьями ди Гуаско и ди Негра в Крыму). В целом система управления колониями была самой разнообразной: синьория какой-либо аристократической генуэзской семей, назначение Генуей местного подеста (в ряде зависимых итальянских городов), управление через маоны и Банк Святого Георгия, традиционные так называемые юдикаты на Сардинии, капитанство Готия в Крыму и др.

Государственное устройство республики можно охарактеризовать рядом экспериментов, неоднократно оно радикально реформировалось. Далее описываются различные периоды организации правительства в их общепринятом понимании. Это деление является во многом условным; так, уже в период правления подеста временно восстанавливалась власть консулов, а в период правления капитанов народа несколько раз восстанавливалась подестерия.

В 1099 году была учреждена Компания (Compagna Communis) — коммуна или ассоциация граждан под управлением консулов^[итал.] (по древнеримскому образцу), право голоса на выборах консулов принадлежало только членам Компании, которая также монополизировала морскую торговлю. Новая политическая сила начала теснить епископа города, которому всё ещё принадлежала значительная власть.

Активно использовалась также и другая древнеримская фразеология, кроме консулов: клиенты, патриции и плебеи.

Львиную долю консулов составляли выходцы из аристократических семей; значительное влияние на политику имели феодальные по своему происхождению семьи виконтов Венечиано и Кармадино. Начиная с 1143 года кланы начали строить укрепления для защиты друг от друга. В 1154 году республика столкнулась с угрозой со стороны императора Фридриха I Барбароссы, который стремился вернуть себе контроль над Италией. В Генуе было введено совместное правление двух крупнейших кланов, однако в 1164 году вспыхнула гражданская война между семьями Вольта и Кастелло.

Конкретное количество консулов несколько раз изменялось; с 1130 года введено также разделения консулата на коммунальный (consoli communis) и судебный (consuli dei placiti). Бывшие консулы образовывали (также по древнеримскому образцу) Консилиум, то есть сенат.

Нарастающая междоусобица привела к отмене постов консулов, и учреждению, по образцу многих других итальянских городов-государств, должности подеста. Он представлял собой главу города, военачальника и судью, и обычно назначался на год из числа иностранцев, никак не связанных с внутригенуэзской фракционной борьбой. Первым подеста стал Манегольдо из Брешии. В 1196 году в помощь подеста была учреждена комиссия из шести ректоров.

Одной из причин установления подестерии стал коллапс, вызванный гражданскими войнами (1164-69 и 1189-94) и борьбой с Пизой за контроль над Сардинией. Однако новая система не принесла стабильности; уже в 1191—1192 временно восстанавливалась власть консулов, причем аристократическая семья де Курия назначала собственных консулов. В общей сложности до 1256 года сменилось 51 подеста, выходцев из других итальянских городов. Впоследствии также неоднократно назначались подеста, в частности в 1265 году имела место диархия (двоевластие) подеста из аристократических генуэзских семей Дориа и Спинола.

Нарастающие трения между аристократами, и разбогатевшими выходцами из народа (popolo) привели к перевороту 1257 года, когда власть последнего подеста была заменена на правление капитана народа Жильемо Боканегре, выходца из богатой, но не аристократической семьи. В реальности правление капитанов народа зачастую выливалось в диктатуру аристократических семей. Четыре раза имела место диархия семей Дориа и Спинола.

В 1311 году горожане передали власть императору Генриху VII, в городе до 1313 года было установлено правление имперского викария.

Одной из попыток преодолеть нестабильность стало учреждение в 1339 году, по венецианскому образцу, должности пожизненного дожа. Однако избранный дож Симон Бокканегре уже в 1344 году был свергнут в результате переворота. Впоследствии он вновь вернулся к власти и умер при загадочных обстоятельствах. В течение десятилетий после этого посты дожа были монополизированы семьями Адорно и Компофрегосси. Помимо дожа, власть также принадлежала сенату из восьми человек и коллегии прокураторов.

В целом для многих дожей должность вследствие многочисленных переворотов, оказалась совсем не пожизненной (некоторые даже потеряли власть в день назначения). Однако многие также призывались на службу во второй или третий раз (Антонио Адорно — даже четыре). Неоднократно также имели место случаи наследования догата. В общей сложности сменилось 34 «пожизненных» дожа, из которых самым долгим было правление Доминико Фрегосо (1370-78), пять дожей правили всего один день.

Фактически догат неоднократно прерывался, как вследствие миланской (в форме синьории миланских семей Висконти и Сфорца) или французской оккупаций, так и из-за междоусобиц. В частности, в 1413 году республикой правило вместо дожа правительство восьми ректоров, в 1415 — два приора из аристократической семьи Джустиниани, в 1435-36 и 1442-43 — правительство восьми так называемых Капитанов свободы (Capitani di Liberta).

В 1527-28 годах республика очередной раз попала под контроль французов. Генуэзский адмирал и государственный деятель Андреа Дориа восстановил независимость, также реформировав правительство. Правление дожа было ограничено двумя годами. Кроме того, были учреждены Большой совет из 400 человек, и Малый совет из 12 человек. Новый дож избирался двумя этими органами в ходе сложной многоступенчатой процедуры по венецианскому образцу. Были официально узаконены альберги, причём сделана попытка объединить патрициев и пополанов в новый правящий класс (нобилей). Конституция 1528 года в общих чертах продолжила действовать вплоть до окончательного уничтожения республики в 1797 году.

Хотя сам Андреа Дориа отказался стать дожем, он принял должность «пожизненного цензора» (в древнеримском понимании слова «цензор») и сохранял большое влияние на республику.

Для всех верноподданных и жителей Генуи

Лигурийская деревня, еще не называемая Генуей, занимала узкую прибрежную равнину вдоль самых низких хребтов Лигурийских Апеннин, огибающих залив. На этой территории не было значимых природных или минеральных ресурсов.

Римская дорога, чтобы сократить путь от Вадо до Пьяченцы, обходила стороной этот ничем не примечательный уголок.

Разве что окружающие горы защищали Лигурию от зимних ветров, оберегая и ее сельское хозяйство. Местные жители выращивали каштаны, оливки, фрукты и виноград.

После падения Римской империи Лигурию захватили остготы и лангобарды. Генуя существовала в тихой безвестности. О ней в ту пору почти ничего не писали. Неизвестно, насколько богатой считалась Генуя к 934 году, когда арабы-фатимиды разграбили ее. Неизвестно также, что заставило жителей вернуться в город и вновь его отстраивать, но история Генуи — прославленной, бесстрашной, господствующей над морем империи — начинается с грамоты 958 года, отправленной генуэзцам итальянскими соправителями королем Беренгаром II и его сыном Адальбертом. Номинально управлявшие частью земель Северной Италии, они в письме соглашались удовлетворить просьбу Эбоне (он упоминается без какого-либо титула, но, вероятно, выполнял обязанности и функции графа города) о подтверждении обычаев и собственности всех верноподданных и жителей (fideles et habitatores) Генуи. Королевская хартия предписывала, что ни один герцог, маркиз, граф, виконт, скульдаксий (мелкий ломбардский чиновник) или кто-либо еще из королевства не может причинить генуэзцам вреда или посягнуть на их собственность. Короли подчеркнули незыблемость местных обычаев и выразили желание, чтобы генуэзцы жили спокойно и мирно. Всякому, кто посмел бы нарушить положения хартии, грозил штраф в тысячу фунтов серебром: одна его половина отходила королям, а другая — народу Генуи.

Генуя на гравюре Михаэля Вольгемута 1483 года. Источник

Этот документ посеял семена Генуэзской республики.

Хартия предоставила Генуе независимость и защиту, и генуэзцы начали строить вокруг своего поселения стены. Они пытались нащупать и подходящий политический режим — методом проб и ошибок, безо всякой помощи извне.

Примерно в XI веке в городе впервые появилась компанья (Compagna Communis) — добровольная ассоциация районов, к общей клятве которых присоединялись епископ и знать. Изначально районов Генуи, которые тоже именовались компаньями, было семь: Борго, Порта, Сан-Лоренцо, Макканьяни, Кастелло, Пьяццалунга и Социлья. Каждый из районов имел собственную экономическую и политическую организацию, почти все из них (кроме Сан-Лоренцо) обладали также доступом к порту. Статус члена ассоциации подразумевал привилегии и накладывал ограничения. Не входящий в компанью человек не мог стать консулом или казначеем, легатом или адвокатом. Если кого-то из генуэзцев приглашали в ассоциацию, он мог подумать в течение сорока дней. В случае отказа повторное «приглашение» дозволялось инициировать только через три года. Клятва и некоторая закрытость компаньи должны были, вероятно, дать этому объединению квазирелигиозную составляющую. Определение Compagna Communis было изменено на Respublica Ianuensis, или Генуэзскую республику, после прогабсбургского поворота Андреа Дориа в XVI веке.

Происхождение названия Генуя восходит к индоевропейскому корню geneu- («колено») или genu- («челюсть, рот»); genu- может быть намеком на устье одного из древних ручьев на этом месте или на форму поселения у моря. Согласно недавней теории, происхождение названия можно проследить до этрусского слова, найденного на черепке вазы — Kainua, что на этрусском означало бы «новый город». Название также могло происходить от двуликого бога Януса (Giano), одно лицо которого обращено к горам (внутри), а другое — к морю (снаружи); его изображение можно найти в различных украшениях города. Некоторая двуликость в самом деле отличала Геную. Данте писал: «Море без рыбы, холмы без лесов, мужчины без чести, женщины без стыда…» Греческий историк Артемидор Эфесский упоминал, что город был также известен под топонимом Сталия (Σταλìα).

Номинально сюзереном Генуэзской республики оставался император Священной Римской империи, а епископ Генуи числился главой города, но реальная власть принадлежала теперь избираемым консулам. Число их варьировалось от четырех до восьми. Консулы не имели права наносить урон чести и доходам города (понятие о «чести города» было некоторым новаторством для средневековых концепций). Они обязывались вершить равное правосудие. Виновного обычно изгоняли, накладывая арест на его имущество. Консулы работали попарно, а если не могли достичь согласия, решение принимало большинство. Консулам не разрешалось созывать войско, устраивать войну или вводить новый налог без одобрения большинства в совете. Они должны были поддерживать в городе мир. Ношение в Генуе оружия запрещалось и каралось штрафом. Консулы, кроме того, давали и вполне современные клятвы: например, они обещали, что их жены не примут ничего, имеющего отношение к консулату, дороже трех солидов. Консулы клялись делать свою работу добросовестно.

Довольно быстро доминирующим видом деятельности генуэзцев стала морская торговля. Местный хронист XV века утверждал, что морскую экспансию Генуи обусловило само ее положение — жизнь среди скал и обрывов, где даже существование города рассматривалось как чудо. В своем «Лестерском кодексе» Леонардо да Винчи писал: «О море говори с генуэзцем». У генуэзцев, фактически запертых на маленьком и не слишком щедром на ресурсы клочке суши, оставался только один выход — море. Успехи или неудачи в заморских войнах определяли направления, по которым двигалась генуэзская политика.

Правящий класс сформировался из «морской» аристократии. Город тщательно выстраивал законодательную базу для защиты своей экономики. Так, например, никому не дозволялось ввозить в Геную товары, которые были «противны» генуэзским, то есть конкурировали с ними. Иноземные купцы облагались налогом. Причем иноземцами считались две группы — и лигурийцы, которые пока формально не относились к Генуе, и иностранцы. Так Генуя демонстрировала: быть генуэзцем — это преимущество. На горных перевалах взимались таможенные сборы. Иногда собиралась collecta — чрезвычайный налог для кризисных времен. Финансовая система Генуи была запутанной: скорее всего, налоговые сборы не могли покрыть всех нужд города, так что коммуна влезала в долги или отсрочки. Но финансовый кризис в те времена не намечался. Генуя стремительно набирала силу, становясь морской республикой, вырастая параллельно с городами-государствами из других уголков Италии — Венецией и Пизой, своими будущими врагами.

Враги далеко и близко

Небольшой городок, когда-то не оцененный Римской империей, вырос до города с населением в 100 000 человек и мощным флотом. В 1087 году Генуя и Пиза напали на столицу Фатимидов Махдию в Северной Африке. Хотя войска не смогли захватить город, маневр позволил морским республикам взять торговлю в Западном Средиземноморье под свой контроль. Восемь лет спустя государства Западной Европы благодаря этому смогли снабжать войска во время Первого крестового похода.

Основы генуэзского колониализма в целом были заложены именно крестовыми походами. Генуя принимала в них активное участие — и основывала торговые колонии по всему побережью Средиземного и Черного морей.

Со временем под ее властью оказались вся Лигурия, большая часть Корсики и северная Сардиния. Корсика и Сардиния долгие годы оставались камнем преткновения между Генуей и Пизой. Об их вражде говорили, что Генуе и Пизе не нужен даже повод, чтобы начать очередную войну. Тирренское и Лигурийское моря оказались слишком маленькими сразу для двух амбициозных держав, вовлеченных в торговлю.

Консулы Генуи вели войну против Пизы с 1119-го по 1130 год и периодически возвращались к ней до 1149 года. В 1120 году Генуя использовала любопытные методы для укрепления своей позиции в регионе. В тот год в Риме решали, чей епископ будет посвящать епископов Корсики, а на практике и избирать их. Лояльный епископ стал бы первым шагом к овладению регионом. Консулы Генуи, отправившись к папе Каликсту II, чтобы уладить дело, обратно вернулись со счетом на 1200 марок серебра «за услуги папы», 300 марок золотом, серебром и монетами для курии, 50 унций золота для клириков, 500 марок серебра кардиналам и епископам. В своих летописях генуэзцы этот прецедент предпочли не упоминать. Через полгода, 3 января 1121 года, папа Каликст II отозвал дарованную архиепископу Пизы привилегию называть корсиканских епископов.

В 1133 году Генуя стала архиепископством — это поставило ее в один ряд с Пизой и Миланом. Папа Иннокентий II отдал во владение генуэзцам Корсику. В декабре 1138 года Конрад, король германцев, даровал городу право чеканить собственную монету. До обретения этой привилегии генуэзцам, если им требовались наличные, следовало обращаться к Павии или, что забавно, к Пизе. Отношения Генуи со Священной Римской империей были неопределенными и туманными: фактически, только право чеканить монету подтверждало подчинение генуэзцев имперской юрисдикции. В остальном они были достаточно автономны и действовали, ориентируясь на собственные интересы.

Избранный императором Священной Римской империи в первой половине XII века Фридрих Барбаросса объявил большую часть Италии своим имперским владением. В 1158 году он созвал Имперскую диету (собрание). Генуэзская делегация потребовала там освобождения от всех имперских поборов. В случае отказа Генуя, очевидно, готовилась обороняться, потому что в городе в это же самое время возводили стены и вооружали лучников. Император, верно оценив свои позиции, не стал протестовать. В 1162 году споры генуэзцев с Барбароссой опять обострились. В марте Фридрих разграбил Милан и вызвал к себе делегацию из Генуи. В июне генуэзцы получили от императора жалованную грамоту, в которой тот благодарил их за морскую поддержку (из вежливости — поддержки не было) и даровал привилегии — право вести войну, свободно избирать консулов и наказывать преступников по своим законам. Фридрих, кроме того, обещал генуэзцам Сиракузы, собственные торговые кварталы и множество других преимуществ. В ответ Генуя соглашалась сражаться за него на юге. Примерно в это же время папа Александр III, отлучивший императора от церкви, тоже даровал генуэзской церкви щедрые привилегии. Генуэзские дипломаты не стеснялись играть сразу за две стороны.

Однако город переживал не лучшие времена. Очередной войне с Пизой не виделось конца, в порту постоянно происходили стычки и междоусобицы. В 1190 году консулы постановили упразднить консулат коммуны и выбрать подесту — городского управляющего. Уже через два года к консулату решили вернуться.

Еще через два года внутреннее напряжение достигло такого уровня, что разные фракции внутри Генуи начали строить осадные сооружения в черте города, чтобы швырять камни в башни друг друга.

«…И не было на свете такого государства, которое имело бы столько же правительств и так же часто меняло бы их», — отмечал генуэзский священник падре Аччинелли.

Внутренние споры обычно утихали, когда приходило время объединяться против общего врага или искать общую выгоду. В последнем генуэзцы сделали ставку на Византию. Там, где Венеция выступала против Константинополя, генуэзцы заняли его сторону. Мотивация была такой:

«Помня венецианские обиды, генуэзцы не останавливались ни перед чем для того, чтобы создать трудности для своих противников».

В 1155 году эмиссар Мануила Комнина заключил от его лица договор с генуэзцами, по которому те добились снижения торговых пошлин и получили собственный эмболум (купеческий квартал) в Константинополе. Генуя в ответ согласилась не выступать против византийского императора в конфликтах и сохранять с ним мир. В 1169 году Мануил I Комнин заключил с Генуей договор, разрешающий ее купцам заходить в любые порты Черного моря. В 1261 году Михаил Палеолог заключил с генуэзцами Нимфейский договор. Он дал им право монопольной торговли на Черном море и возможность создания своих кварталов в византийских городах. В ответ генуэзцы обещали помочь отвоевать Константинополь. Их поддержка Палеологу оказалась по итогу не нужна, но вот дарованные им привилегии изменили положение государства на Черном море. Генуэзцы понимали, что в Крыму им нужен порт.

Вскоре они «купили» нужное место у татарского хана Оран-Тимура и основали там Каффу (нынешняя Феодосия). Бассейн Черного моря стали называть «генуэзским озером». Византийский император Иоанн Кантакузин писал:

«…они [генуэзцы] желали властвовать на [Черном] море и не допускать византийцев плавать на кораблях, как будто море принадлежало только им».

Никифор Григора писал о похожем:

«…они [генуэзцы] бредили захватом гегемонии над всем морем».

Каффа получила со временем даже собственного епископа, а границы местной епархии определялись так:

«От города Варны в Булгарии вдоль до Сарая и от моря Черного до Русской земли».

В крымских Судаке и Феодосии генуэзские крепости сохранились до сих пор. Но амбиции Генуи простирались еще дальше: фактически она желала обладать самим Константинополем и надменно диктовала ему свои условия. Византийцы в попытках обуздать вышедших из-под контроля союзников, естественно, обратились к их злейшим врагам — венецианцам.

Генуя и Венеция вели периодические войны примерно до XIV века. Венецианский флот долго сохранял превосходство, но в 1298 году при Курцоле потерпел поражение. Исследователь Марко Поло, сражавшийся за Венецию, попал в плен и до 1299 года был генуэзским заключенным. В тюрьме Поло начал рассказывать сокамерникам о своих путешествиях. Его слушали не только заключенные, но и стражники. Иногда они пересказывали истории другим горожанам. Вскоре вся Генуя знала о необыкновенном пленнике. В конце концов Марко Поло решил записать рассказы на бумагу. «Летописцем» стал сосед по камере, уроженец Пизы, сочинитель рыцарских романов Рустичиано. Сам Поло не дал названия своему произведению, но сейчас оно известно как «Книга Марко Поло» или «Книга о разнообразии мира». Ее любил читать другой связанный с Генуей человек — Христофор Колумб.

Правление могущественных семей в Генуе закончилось народным восстанием и назначением на престол первого генуэзского дожа Симоны Бокканегры в 1339 году. Не очень понятно, почему Генуя, вечно противостоявшая Венеции, решила заимствовать ее стиль управления — в самой Генуе дожей прежде не было, — но, когда Бокканегра вышел к протестующим, толпа из простолюдинов и купцов начала кричать: «Пусть будет дожем».

Вскоре вооруженные люди понесли по улицам послание, декларирующее новые принципы политического устройства Генуи: «Да здравствует народ, купцы и дож».

О знати речь не шла. Этот сюжет лег в основу оперы Джузеппе Верди «Симон Бокканегра». Кстати, дед Симона Бокканегра Гульельмо, как раз подписавший Нимфейский договор, заказал и строительство палаццо Сан-Джорджо между 1257 и 1260 годами. В 1407 году оно было преобразовано в банк Святого Георгия (Casa delle Compere e dei Banchi di San Giorgio).

Генуэзцы занимались благотворительностью. В первую очередь они жертвовали, конечно, церквям. Из направлений, которые в наши дни выглядят необычно — строительство мостов (правительство не несло за них ответственности и забота о состоянии мостов ложилась на плечи отдельных общин), выкуп пленных у мусульман (это стоило очень много и позволить выкуп обычно могли только аристократы), крестовые походы и лепрозорий Капо-Фари.

Банк Святого Георгия

Война с Венецией продолжалась в XIV веке. После серьезного поражения в 1381 году Генуя практически обанкротилась. Правда, и Венеция, несмотря на свою победу, в финансовом плане чувствовала себя не лучше. К концу 1407 года советники дожа Генуи уполномочили торговый дом Casa di San Giorgio создать банк, который облегчил бы погашение генуэзских долгов. Банк Сан-Джорджо (или банк Святого Георгия) стал первым в мире коммерческим банком. Он действовал в Генуе до своего закрытия в 1805 году. В течение четырех столетий существования банк Святого Георгия сочетал некоторые прерогативы государства (налогообложение, государственный долг, территориальный суверенитет) и финансовые операции. В этом едином образовании признавались и черты государства, и прототип сегодняшних акционерных обществ. Банк, по сути, и был государством в государстве.

В 1453 году, когда оттоманы взяли Константинополь, государство отдало банку Святого Георгия свои колонии на Корсике и в Черном море, считая, что только эта организация способна их защитить. В 1459 году папа Пий II предложил Каза Сан-Джорджо острова Лемнос, Тасос и Самотраки в Эгейском море. Даже в Лигурии Сан-Джорджо стал ответственным за управление Леричи, Сарцаной, Вентимильей и долиной Арроши. Банк управлялся заинтересованными крупными пайщиками. В XV веке долг, а соответственно, и число паев, продолжал расти; задолженность, в 1440 году составлявшая примерно 7 млн ливров, к 1461 году превысила уже 10 млн ливров.

В 1449 году был принят Устав генуэзских колоний в Причерноморье. Он содержал ряд норм, определявших правовое положение отдельных групп населения. Решающим стало деление на «генуэзцев» и «негенуэзцев». Генуэзцы — граждане Генуэзской республики (cives) — составляли правящую элиту и занимали все высшие административные должности. При этом подчеркивалось, что эти права не распространялись на наемных солдат, матросов и слуг итальянского происхождения. Другие разделы Устава указывали, когда следует звонить в колокол, кому добывать камни, а также разрешали торговать рабами.

Банк ссужал значительные суммы денег многим правителям по всей Европе в течение XV и XVI веков, получив тем самым широкое влияние. Фердинанд и Изабелла вели там счета. Карл V был в большом долгу перед Банком на протяжении большей части своего правления. 3 апреля 1502 года, перед отъездом в свое четвертое путешествие, Колумб написал письмо управляющим Банка:

«Хотя мое тело здесь, мое сердце всегда рядом с вами».

Никколо Макиавелли писал о Сан-Джорджо в книге VIII «Истории Флоренции»:

«Это заведение представляет собой пример того, о чем во всех республиках, описываемых или воображаемых философами, никогда не думали; <…> и если случится (а со временем это легко может случиться), что Сан-Джорджо будет владеть всем городом, республика станет более известной, чем республика Венеции».

В XVI веке благодаря Банку наступил недолгий период очередного процветания Генуи — El Siglo de los genoveses, или Век генуэзцев. Город разбогател, почти как во время крестовых походов. Судьба его неразрывно переплелась с испанской: иберийцы запрашивали у генуэзцев кредиты для финансирования своей торговли и военных кампаний. Однако упадок морской империи уже нельзя было предотвратить. В XV веке Генуя утрачивала свое господство в торговле с Черным морем, Кипром и Египтом. Турки захватили Фокею в 1455 году, Лесбос в 1462 году. Киприоты в 1464 году выгнали генуэзцев из Фамагусты. В 1474 году венецианцы получили протекторат над Кипром. В 1475 году оттоманы отобрали Каффу и Крым. Венецианцы с их контролем над рынком специй переманивали у генуэзцев потенциальных покупателей. Смещение торговли в Новый Свет вообще привело к снижению популярности средиземноморских маршрутов, которые когда-то служили двигателями мировой экономики.

Иронично, что и сам Новый Свет нашел уроженец Генуи — Колумб. В XIX веке Генуя стала провинцией Сардинского королевства, а позднее — и Итальянского.

Довольно агрессивные в своей военной и экономической экспансии, генуэзцы со временем сосредоточились на финансовом господстве. Генуэзская республика или Генуэзская империя, по сути, перестала существовать. Государственное образование, созданное генуэзцами, очень немногие рассматривали как империю. В отношении Генуи корректнее будет применять более расплывчатый термин «коммерческая империя» или «финансовая империя». В своем самом широком виде (во второй половине XIII века и на протяжении всего XIV века) сеть генуэзских владений, основанная в наибольшей степени на торговле, простиралась от Азовского моря и Крымского полуострова на востоке до Севильи и Лиссабона на западе. Она не была однородной. Генуэзские колонии логичнее рассматривать как три отдельные, полуавтономные, хотя и взаимосвязанные сферы интересов, каждая из которых характеризовалась разной степенью государственного участия. Но кое-что их всё же объединяло: центральным узлом этой сложной и неповоротливой системы оставалась Генуя.

Синяя хлопчатобумажная ткань была генуэзским продуктом, и на самом деле «джинсы» обязаны своим названием французскому названию Генуи — Gênes.

Говорили, что с моря Генуя кажется самым красивым городом мира. Петрарка писал о ней:

«…башни словно угрожают небесному своду, холмы покрыты оливами и померанцами, мраморные дворцы громоздятся на вершине скал — искусство здесь победило природу».

Город амфитеатром спускается к морю, которое иногда поэтично сравнивают со сценой театра. Для генуэзцев всё так и было. Множество важных событий их жизни происходило за пределами города — в соленых морских водах, в Константинополе, в Пизе, в Венеции, в Крыму. В сложной и хаотичной системе, где правители вечно сменяли друг друга, непонятной была и самоидентификация генуэзцев. Макиавелли утверждал, что генуэзцы испытывали бóльшую привязанность к Каза Сан-Джорджо, чем к своей республике. В конце XIV века всесильная Генуя, не пытаясь защищаться, сдалась королю Франции, а столетие спустя — герцогу Миланскому. Выше всего местные правители ценили выгоду. О Генуе и Венеции шутили, что генуэзец продаст родную мать, а венецианец еще и спросит: «Куда доставить?» Однако образ, которым пытались дискредитировать друг друга враги, не вязался с реальностью.

Везде и всюду во время своей экспансии Генуя подчеркивала привилегированность положения генуэзцев. Ее главным товаром для экспорта, в конце концов, оказывались сами подданные. Гордыня их простиралась до того, что генуэзский флотоводец Антонио Спинола в 1305 году, располагая всего двумя галерами, приказал Каталонской компании «именем коммуны Генуи убираться из ее вертограда», добавив:

«Если же вы не уберетесь, то от имени коммуны Генуи и всех генуэзцев в мире я бросаю вам вызов».

Генуэзцев, «морских владык», боялись даже византийские императоры. Петрарка, первым назвавший Геную в путевом отчете 1358 года superba и «владычицей моря», конечно, не знал, что эта характеристика так приживется и порт будут называть не иначе, чем «Genova la superba!», имея в виду и высокомерие Генуи, и ее гордыню, и ее великолепие.

CONQISTA. КОВАРНЫЕ ГЕНУЭЗЦЫ

Генуэзские купцы доминировали в средиземноморской торговле. Папа Иннокентий VIII был генуэзцем, урожденным Джованни Батиста Чибо, выходцем из семьи, прославившейся морскими перевозками зерна из Туниса в Европу. Один из Чибо в XIV столетии был губернатором Хиоса. Джованни Батиста Чибо являлся ставленником сурового кардинала Каландрини, сводного брата папы Николая V, основателя Ватиканской библиотеки, происходившего из чудесного пограничного генуэзского городка Сардзаны. После того как еще один генуэзец, Франческо делла Ровере, был избран папой под именем Сикста IV, Чибо без особых усилий стал первым кандидатом на престол святого Петра в 1484 году.

Но на этом почетном месте он оказался довольно никчемным – историк Гвиччардини пишет, что в делах улучшения благосостояния населения Чибо был совершенно бесполезен. Должность наместника бога на земле, каким считали его все христиане, как короли, так и батраки, архиепископы, священники и монахи, нашла в лице Чибо недостойного представителя. Однако, к его чести, следует сказать, что он построил красивый двойной фонтан на площади Святого Петра, а также раку для священного копья Лонгина. Также, по крайней мере, говорили, что после разговора с ним никто не уходил неутешенным.
Римские аристократы называли папу Иннокентия VIII «генуэзским моряком». Это было оскорблением в Вечном Городе, но мало где еще. Быть может, генуэзцев и недолюбливали, но уважали. В романе «Тирант Белый» мы читаем, как героя умоляют «разогнать этих коварных генуэзцев, ибо чем более жестокой будет их смерть, тем славнее будет твое имя». Петрарка, в то время бывший центром внимания, считал Геную «истинно царственным градом».

Святой Фердинанд выделил генуэзцам особый квартал в Севилье с собственной часовней, причалом и публичными банями. Генуэзская фамилия Чентурионе (Сентурион по‑испански) считалась самой важной купеческой семьей Малаги и до, и после ее завоевания христианами. Малага считалась северным центром африканской золотой торговли. Другой Сентурион скупал сахар на Мадейре, а его брат торговал шелком в Гранаде. Дориа продавали оливковое масло из долины Гвадалквивира, а Франческо Пинелли из Генуи (для испанцев – Пиньело) был среди тех, кто финансировал завоевание Гран‑Канарии, где он построил первый сахарный завод. Он также стал вторым казначеем Священной Эрмандады, зародыша кастильской национальной полиции. Вместе с Луисом Сантанхелем, Франческо Риппароло (по‑испански – Рибероль) он торговал красящими веществами, особенно орселем, на Канарах. Потом он торговал мылом в Севилье, получив впоследствии ценную монополию на него.

Генуэзские Гримальди были заинтересованы в пшенице, в то время как их близкие родственники, Кастильоне, торговали шерстью. Среди других генуэзских торговых фамилий, которые пользовались возможностями Испании, были Вивальди, из которых двое братьев в 1291 году отправились в Атлантику в поисках «океанских путей в Индию» (и больше о них никто ничего не слышал), а также большая фамилия Форнари (Форне), которая продавала рабов на Хиос. Генуэзец Ланцаротто Малочелло около 1330 года открыл (или заново открыл) Канарские острова и водрузил кастильский флаг на острове Лансароте, названном в его честь. Еще один генуэзец, Антонио Узодимаре, из купеческой семьи на португальской службе, первым из европейцев поднялся по рекам Сенегал и Гамбия. Другой уроженец Генуи, Антонио Ноли, впервые от имени Португалии заложил действующее поселение на Островах Зеленого Мыса. Португальский флот был основан генуэзцем, и командовали им его потомки, в течение нескольких поколений носившие титул адмирала.

Генуэзские предприниматели также первыми начали выращивать сахарный тростник в Алгарве. Ломеллини контролировали португальскую торговлю золотом и доминировали не только в торговле сардинской солью и серебром, но и мастикой с Хиоса. Генуэзцы преобладали в торговле Сеуты после захвата ее Португалией в 1415 году, и большая часть золота, доставляемого из Черной Африки караванами, оставалась здесь. Власть над островами Атлантического океана по договору делили между собой короли Кастилии и Португалии: Мадейра, Азорские острова и Острова Зеленого Мыса принадлежали Португалии, Канарские – Испании, но генуэзцев можно было встретить на всех островах, какой бы над ними ни развевался флаг – испанский или португальский.

Генуэзцы специализировались на работорговле. В отличие от португальцев, чьи капитаны обычно по необходимости хотя бы делали какие‑то телодвижения в сторону обращения пленных в христианство, генуэзцы об этом даже не задумывались. Генуэзцы захватывали в рабство и продавали людей в Крыму и на Хиосе, в Тунисе и Сеуте, в Малаге и Гранаде, продавали мужчин, женщин, детей, черкесов и эфиопов, славян и боснийцев, берберов и чернокожих африканцев, уроженцев Канарских островов и греков – все находили сбыт.

Эти семьи в своем родном городе держали дома – их палаццо до сих пор можно там увидеть. Некоторые из них, как палаццо Дориа, триумфально возвышаются над руинами XII столетия, другие, как палаццо Чентуриони, едва различимы среди разрушающихся домов возле порта. Эти роскошные здания часто были полны сокровищ, которые стало возможным добыть в ходе испанских авантюр, в которых генуэзцы переиграли своих соперников‑каталонцев, хотя сама Генуя не была имперским городом, как Венеция. Генуэзские купцы всегда действовали сами по себе, не принимая во внимание интересов республики. То, что они сыграли такую роль в европейских предприятиях в Атлантике, не было общим или государственным решением.

Это был результат трезвого расчета финансовых преимуществ, который сделали примерно пятьдесят семейств или компаний.

«Томас, Хью. Подъем Испанской империи. Реки золота»: АСТ; Москва; 2016. ISBN 978‑5‑17‑099983‑5

«Кому война, а кому мать родна»: Генуя и Крестовые походы

«…Пусть же этот клич станет для вас воинским сигналом, ибо слово это произнесено богом. И когда произойдет у вас боевая схватка с неприятелем, пусть все в один голос вскричат божье слово: «Так хочет Господь! Так хочет Господь!». Речь Папы Римского Урбана II на Клермонском церковном соборе стала точкой отсчёта нового этапа в отношениях мусульманского Востока и христианского Запада. Так началась эпоха Крестовых походов.

Понтифик озвучил идеи, уже давно витавшие в умах как простого народа, так и влиятельных аристократических и деловых групп. Соперничество с мусульманами на Средиземном море было важной проблемой и для генуэзских торговцев, которые уже в 10 веке столкнулись с иноверцами.

Средиземное море — арена столкновения христиан и мусульман

Генуя как коммерческий центр начала стремительно набирать силу уже в начале 11 века, наряду с Венецией и Пизой сосредоточив в своих руках большую часть торгового оборота Южной Европы со странами Востока. Способствовало её возвышению дарование привилегий императорами Священной Римской империи — так Генуя начала развиваться как самостоятельная коммуна, город-государство, благополучие которого было основано на деятельности торговцев, аристократов и свободных крестьян. Удобное прибрежное положение вскоре сделало республику одним из экономических авангардов региона.

Однако возвышение Генуи, как и других итальянских игроков в Средиземном море, было сопряжено с большими трудностями. В первую очередь, им угрожали значительные морские силы мусульман из Северной Африки. В 932 году арабам удалось высадиться на побережье Лигурийского моря и разрушить Геную, перебив большое количество жителей и забрав с собой богатую добычу. Налёт мусульманских пиратов уничтожил и огромное количество административных записей — из-за этого историки до сих пор лишь смутно могут себе представить, что представлял из себя этот город в период раннего Средневековья.

Активность арабов на морских коммуникациях Средиземного моря, чьи основные базы находились преимущественно на острове Сардиния в непосредственной близости от Генуи, послужила одной из причин объединения городов и феодальных владений Северной Италии. Главной ударной силой христиан стали флоты Генуи, восстановившейся после сокрушительного удара иноверцев, и Пизы. Ещё до начала Крестовых походов в Средиземном море фактически шла священная война, но с экономическим оттенком.

В начале 11 века арабы предприняли несколько грабительских походов, на сей раз против Пизы. В 1015 году итальянцы Восточной Лигурии решили объединить усилия в борьбе против захватчиков. Главной целью христиан стала база пиратов в Сардинии. Уже в следующем году они смогли обосноваться не только на этом острове, но и на Корсике, однако плоды успеха достались в основном Пизе, из-за чего в дальнейшем у этого города и генуэзских купцов нередко возникали осложнения в отношениях, зачастую заканчивавшиеся прямыми военными столкновениями.

Первый крестовый поход: роль генуэзцев

Однако эти операции можно смело назвать «боями местного значения». Настоящее дело началось уже в конце столетия в связи с началом Крестовых походов. Главные тяготы войны взвалили на себя сухопутные армии. Но при помощи генуэзских, венецианских и пизанских кораблей они не могли бы достичь далёких берегов Малой Азии и Ближнего Востока. Кроме того, итальянцы не просто выполняли функции переброски войск и паломников на Святую Землю — они также весьма агрессивно действовали против морских коммуникаций и портов противника.

При активном участии генуэзцев крестоносцы смогли захватить порт святого Симеона, после чего итальянцы оказали поддержку сухопутным силам в осаде Антиохии в 1097 году. Именно итальянцы отвечали за снабжение армии, обеспечив коммуникацию с островом Кипр. Добровольцы из Северной Италии в составе армии воинов Христа поучаствовали в штурме Лаодикеи, генуэзский флот блокировал Яффу, а летом 1099 года корабельные мастера способствовали достижению главной цели похода — взятию Иерусалима. Осадные башни, сконструированные под их руководством, сыграли важную роль в решающей битве той кампании.

В течение последующих лет генуэзский флот активно боролся с египетскими кораблями за контроль над коммуникациями в Восточном Средиземноморье. В 1101 году итальянцы вместе с французскими союзниками приняли участие во взятии Цезареи и жестокой резне, учинённой победителями. Это был не единственный случай жестокого обращения уроженцев Северной Италии с местным населением. Вот как описывали арабские историки поведение завоевателей после взятия ещё одного опорного пункта — крепости Джебайл (бывшего финикийского порта Библ): «Они напали на неё, осадили и вошли внутрь, даровав горожанам жизнь. Но как только город оказался в их власти, они поступили коварно и, не сдержав обещания защищать город, которое дали раньше, начали притеснять население, захватывать имущество и сокровища, наносить обиды и чинить расправы».

Участие генуэзцев в Первом крестовом походе было по достоинству оценено современниками. На воротах церкви Гроба Господня по повелению иерусалимских королей было золотыми буквами выведено «Praepotens Genuensium Praesidium».

Восточное Средиземноморье — главное богатство Генуи

Успех крестоносцев на Востоке, появление там христианских государств означало усиление роли генуэзских торговцев в регионе. Именно с конца 11 века можно начинать отсчёт многовекового противостояния, развернувшегося между Генуей и Венецией. Одной из арен столкновения между торговыми республиками стала Византия, пережившая в самом начале 13 века тяжёлый удар — войска крестоносцев при поддержке венецианского флота в 1204 году взяли Константинополь, и империя развалилась на несколько государств.

Одним из таких осколков стала Никейская империя, основанная греками и стремившаяся к реваншу и реставрации Византии. В борьбе против латинских государств (прежде всего, Латинской империи), императоры Никеи опирались на противников Венеции, активно поддерживавшей императоров в Константинополе. Они воспользовались войной венецианцев против Генуи, развернувшейся на Ближнем Востоке.

В 1261 году никейский император Михаил VIII Палеолог заключил с генуэзцами Нимфейский договор, по которому последние получали широчайшие торговые привилегии, в то время как венецианцы своих лишались. Этот акт стал важным шагом в подготовке греков к возвращению Константинополя, который произошёл спустя несколько месяцев после подписания соглашения. Генуэзские торговцы стали играть важную роль в возрождённой Византии, из года в год всё сильнее и сильнее проникая на внутренний рынок страны.

Именно Крестовые походы и участие в междоусобицах на Ближнем Востоке позволили генуэзским купцам стать лидерами в регионе и распространить своё влияние от Чёрного моря до Испании — везде можно было встретить их фактории и торговые посты. В самом конце 14 века Генуя вторглась в Кипрское королевство, в результате военного столкновения фактически подчинив себе духовную наследницу Иерусалимского государства крестоносцев и даже присоединив к своим владениям главный порт страны — город Фамагуста. Однако эта победа стала вершиной величия генуэзцев — уже в следующем столетии они потерпят серию поражений от венецианцев и с 16 века останутся в тени истории.

Читать монографию д.и.н., доцента кафедры истории средних веков исторического факультета МГУ Светланы Владимировны Близнюк
ОТ ПРАЗДНИКА К ВОЙНЕ (об истоках кипро-генуэзского конфликта 1373-1374 гг.)

Вебинар проводят 24 октября 2024 г. в 20:00 (время московское) Сергей Ткачев и Ирина Дедюхова.

Зарегистрируйтесь для участия в вебинаре, оплатив участие.

Укажите емейл в комментарии на странице. После оплаты и проверки администратором на этот емейл вам будет выслана ссылка для участия в вебинаре.
Оплатить Яндекс.Деньгами или банковской картой можно в форме ниже: